если бросить палку один раз, Джоз заставит бросить ее еще полмиллиона раз. Однако парень неглуп, если решил, что, вернув палку хозяину, заслужил право снова за ней погоняться.
— Ладно, ладно, но только десять минут, а потом… Эй! — раздраженно крикнул Саймон, когда собака умчалась прочь.
И это после того, как он согласился поиграть! Через пару секунд к дому вывернула машина Фионы. Она вышла, и Джоз изготовился к прыжку. Саймон тихо выругался. Разве они не практиковались два чертовых дня? Фиона шагнула навстречу, заставила щенка сесть, затем приняла предложенную палку и швырнула ее, как копье, а когда открыла заднюю дверцу, началось собачье помешательство.
Саймон вернулся к шлифовке. Может, Фиона избавит его от собаки, пока он не закончит работу. К тому времени, как Фиона подошла к крыльцу, Джоз успел выкопать из своей кучи еще три палки.
— Сокровищница, — заметила Фиона.
— Он пытается вовлечь меня в игру, наваливая здесь свое барахло.
Фиона наклонилась, взяла ядовито-желтый теннисный мячик и бросила его далеко и высоко, спровоцировав новую погоню.
— Ты посадил мне еще одно дерево.
— Ты же выбрала такое место для первого, что мне ничего другого не оставалось. Меня беспокоил дисбаланс.
— Ты присыпал их мульчей.
— Какой смысл тратить силы на посадку деревьев, если не делать это правильно?
— Большое спасибо, Саймон, — чопорно поблагодарила Фиона.
Он покосился на нее, заметив в ее глазах веселые искорки.
— Не стоит благодарности, Фиона.
— Я бы помогла тебе, если бы была дома.
— Ты рано уехала.
Фиона подождала, но уточняющего вопроса не дождалась.
— Поиск и спасение на Сан-Хуане.
Саймон перестал шлифовать, внимательно посмотрел на нее, ожидая пояснений.
— Мы нашли его. Старика с болезнью Альцгеймера. Он ушел из дома, прихватив рыболовные снасти. Похоже, у него было помутнение сознания, может, окунулся в прошлое и отправился на одно из своих любимых мест. Потом совсем растерялся и, судя по следам, попытался дойти до старого дома дочери, чтобы навестить внука. Сейчас они живут с ним. Он много кружил, возвращался, прошел несколько миль, как мы думаем. Выбился из сил, упал с обрыва и сильно расшибся.
— Насколько сильно?
— Раны на голове и ноге. Сотрясение мозга, трещина левой лодыжки, много ушибов, глубокие ссадины, обезвоживание, шок.
— Он поправится?
— Он в хорошей физической форме, и врачи надеются на лучшее, но пострадал он очень сильно. Остается радоваться, что мы его нашли, что команда отлично поработала, и переживать, что сумели найти его слишком поздно. — Фиона подобрала еще одну палку. — Думаю, будет красивый стол. Хочешь, я отблагодарю тебя за дерево, поиграв с твоей собакой, пока ты не закончишь?
Не отрывая от нее взгляд, Саймон переложил шлифовальный камень из одной руки в другую.
— Ты приехала поиграть с моей собакой?
— Я хотела поблагодарить тебя, и, поскольку Сил провела за меня утренний урок, а мой следующий только в половине шестого, я решила поблагодарить тебя лично.
— Который час?
Фиона взглянула на свои часы.
— Три пятнадцать.
— Хватит.
Саймон отшвырнул шлифовальный камень, спустился с крыльца, взял ее за руку и повел к дому.
— И что ты задумал?
— Ты все понимаешь, черт побери.
— Вот так сразу? Мог бы сказать хоть пару ласковых слов, прежде чем…
Саймон развернул ее и, обхватив ладонями ее попку, крепко поцеловал.
— Ты прав, годится. Я хочу сказать, что обычно я не так доступна…
— Мне все равно. — Его руки, скользнув под ее куртку, под блузку, уже гладили ее голую спину.
— Мне тоже. Во дворе.
— Я не собираюсь заниматься этим во дворе среди собак.
— Нет. — Фиона хихикнула, с трудом сохраняя равновесие. — Собак оставим здесь, на улице.
— Хорошая мысль.
Не отрываясь друг от друга, они влетели на заднюю веранду, протиснулись в дом. Саймон сорвал с Фионы куртку. Девушка, прижатая к стене, вцепилась в его рубашку.
— Подожди.
— Нет.
— Я не об этом. Я поняла, что ты рад меня видеть, но в меня вжимается настоящий молоток… О боже.
Саймон отстранился, посмотрел вниз.
— Черт, прости.
Расстегнув пояс с инструментами, он бросил его на пол.
— Позволь мне… — Фиона стянула с него рабочую рубаху — и когда только успела ее расстегнуть? — затем надетую под рубаху футболку. Провела ладонями по его груди. — О, ммм. Как давно… — Она задохнулась, когда он впился губами в ее шею. — Скорее.
— Ладно. — Он рванул ее блузку, и пуговицы полетели в разные стороны.
О, это была очень приличная блузка. Но вместо шока, возможно, раздражения треск рвущейся ткани и ощущение его шершавых ладоней, обхвативших ее груди, лишь усилили ее желание.
Она содрогнулась, прижалась к нему, нетерпеливо застонав, затеребила замок его «молнии». Саймон дернул вниз ее джинсы, просунул руку, не отрывая взгляда от ее ясных, словно остекленевших синих глаз, и когда она взорвалась в оргазме, впился в ее губы и не отпускал, пока она безвольно не заскользила по стене.
— Держись, — пробормотал он. Проще всего было перекинуть ее через плечо и найти ближайшую твердую поверхность. Что он и сделал, и опустил Фиону на стол, сметая посуду. Все, что разбилось, легко заменить. Но он хотел видеть ее голой, а потому стянул с нее сапоги.
— Расстегни ремень.
— Что? А… — Ошеломленно глядя в потолок, она расстегнула ремень. — Я что, на столе?
Саймон стянул с нее джинсы.
— Я на столе голая?
— Пока не совсем.
Но достаточно близко к этому. Сгорая от нетерпения, Саймон расправился с собственными сапогами, рабочими штанами и оседлал ее.
— Удобно, — решил он, заметив, что ее бюстгальтер застегивается спереди, но не стал возиться с застежкой, а стянул его и впился губами в ее грудь.
— О боже. — Фиона выгнулась, заколотила кулаками по столешнице, но тут же впилась ногтями в его спину. — Слава богу. Не останавливайся, пожалуйста, не останавливайся.
Саймон целовал ее тело, покусывал, и ей казалось, что она сходит с ума. Невозможно, невероятно. Вряд ли она выдержит этот ураган желаний и удовольствий, но ее тело поглощало все ощущения и требовало большего.
Она снова услышала треск рвущейся ткани и поняла, что Саймон сорвал с нее трусики. Задыхаясь, она ловила воздух ртом, и шок только усиливал безумное наслаждение. Она пыталась произнести его имя, как-то замедлить происходящее, граничащее с насилием, чтобы отдышаться… или что-то дать ему взамен, но он уже вонзился в нее, твердый как сталь, быстрый как молния.
