– Мак, я люблю их. И ты неверно судишь о многих из них. Потому что для тех, кто привержен системам, мы должны отыскать способ совмещать любовь и служение, разве ты так не думаешь? – спросил Иисус. – Помни, те, кто знает меня, вольны жить и любить без всяких схем.
– Это и означает быть христианином? – Вопрос прозвучал глупо, но Мак просто пытался суммировать все услышанное.
– А кто говорил что-нибудь о христианах? Я не христианин.
Эти слова поразили Мака своей неожиданностью. Обдумав их, он не смог удержаться от усмешки.
– Да, пожалуй, ты не христианин.
Они подошли к двери мастерской, и Иисус снова остановился.
– Те, кто меня любит, приходят из всех существующих систем. Это буддисты и мормоны, баптисты и мусульмане, демократы, республиканцы и многие, кто вообще ни за кого не голосует, не ходит на воскресные проповеди и не принадлежит никаким религиозным институтам. У меня есть последователи среди бывших убийц и бывших фарисеев. Банкиры и букмекеры, американцы и иракцы, евреи и палестинцы. У меня нет желания делать из них христиан, однако я хочу видеть, как они перерождаются в сыновей и дочерей моего Отца, в братьев и сестер, в моих возлюбленных.
– Значит ли это, – спросил Мак, – что все дороги ведут к тебе?
– Вовсе нет, – улыбнулся Иисус и потянулся к дверной ручке. – Большинство дорог не ведут вообще никуда. Но это значит, что я сам готов идти по любой дороге, чтобы отыскать тебя, – Он помолчал, – Мак, мне надо кое-что закончить в мастерской, так что мы с тобой увидимся позже.
– Ладно. Что ты хочешь, чтобы я сделал сейчас?
– Что тебе будет угодно, Мак, этот день полностью в твоем распоряжении. – Иисус похлопал его по плечу и улыбнулся, – Еще одно напоследок, помнишь, ты благодарил за то, что я дал тебе возможность увидеть Мисси? Так вот, это была идея Папы. – С этими словами он повернулся, помахал Маку через плечо и вошел в мастерскую.
И Мак понял, что ему хочется сделать, и направился к хижине, чтобы узнать, не там ли Папа.
Глава 13
Встреча сердец
Ложь имеет бесконечное число комбинаций,
тогда как правда бывает только одна.
Подходя к хижине, Мак услышал запах лепешек, или оладий, или чего-то не менее чудесного. Прошел, должно быть, всего час с обеда, если вспомнить о том, как управлялась с фактором времени Сарайю, однако ему казалось, что он не ел уже много часов. Даже если будь он слепым, запросто нашел бы дорогу в кухню. Однако, приблизившись к двери, был удивлен и разочарован, обнаружив, что в кухне никого нет.
– Есть здесь кто-нибудь? – позвал он.
– Я на крыльце, Мак, – послышался через открытое окно ее голос. – Возьми себе что-нибудь выпить и иди сюда.
Мак налил кофе и вышел на крыльцо.
Папа с закрытыми глазами отдыхала в старом кресле-качалке в стиле адирондак[2], нежась на солнышке.
– Что за дела? Бог решил позагорать? Неужели у тебя сегодня не нашлось других занятий?
– Мак, ты понятия не имеешь, чем я сейчас занята.
Напротив нее стояло другое кресло, он и уселся в него, а Папа открыла один глаз. Их разделял столик с подносом, полным аппетитной выпечки, масленкой со свежим маслом и целой батареей плошек с разными джемами и вареньями.
– Ух, какой запах! – воскликнул Мак.
– Налегай. Сделано но рецепту, который я позаимствовала у твоей прапрабабушки. Еще и по сусекам поскребла, – усмехнулась она.
Мак не был уверен, что означает «поскрести по сусекам», когда об этом говорит Бог, но решил не уточнять. Он взял лепешку и, ничем не намазав, откусил. Она была еще теплая и буквально таяла во рту.
– Ишь ты! Вкуснотища! Спасибо!
– Не забудь поблагодарить прапрабабушку, когда с ней увидишься.
– Понадеемся, – проговорил, жуя. Мак, – что это случится не очень скоро.
– А разве тебе не хочется узнать? – спросила Папа, игриво подмигнув, а затем снова закрывая глаза.
Жуя вторую лепешку, Мак набрался храбрости, чтобы выложить тяжелую правду на душе.
– Папа? – позвал он, и в первые ему не показалось нелепым называть Бога Папой.
– Да, Мак? – отозвалась она, открыла глаза и радостно улыбнулась.
– Я здорово на тебя злился.
– Гм, должно быть, София достучалась до тебя.
– Вот уж точно! Я и понятия не имел, что мне придется быть твоим судьей. Это звучит ужасно нахально.
– Так это потому, что так оно и есть, – объяснила Папа.
– Каюсь, я в самом деле не знал… – Мак печально покачал головой.
– Но теперь это в прошлом, и пусть там и остается. Я вовсе не хочу, чтобы ты сожалел об этом, Мак. Я лишь хочу расти вместе с тобою дальше.
– И я тоже хочу. – Мак потянулся за очередной лепешкой. – А почему ты не ешь?
– Угощайся без меня, ты же знаешь, как это бывает, начнешь готовить, там попробуешь, тут попробуешь и не успеешь оглянуться, как наелся. А ты не стесняйся, – и она пододвинула поднос к нему.
Он взял лепешку и откинулся на спинку кресла.
– Иисус сказал, это была твоя идея, позволить мне провести сегодня время с Мисси. Я не могу найти слов, чтобы тебя отблагодарить.
– А, всегда рада, милый. Я и сама была счастлива! Мне так не терпелось устроить ваше свидание, что я насилу дождалась.
– Если бы и Нэн была здесь.
– Тогда все было бы просто идеально! – взволнованно согласилась Папа.
Мак сидел молча, не понимая, что она имеет в виду и как на это реагировать.
– Ну разве Мисси неудивительная! – Она покивала головой. – Боже, боже, боже, я особенно ее люблю!
– И я тоже! – Мак просиял, подумав о своей принцессе у водопада.
Принцесса? Водопад? Погодите-ка! Папа наблюдала, как у него в голове все становится на свои места.
– Совершенно очевидно, что ты знаешь о том, как любит мои дочь водопады и как нравилась ей легенда о принцессе мултномахов. – Папа кивнула. – Так вот к чему все это? Ей пришлось умереть, чтобы я изменился?
– Да ты что, Мак! – Папа распрямилась в кресле. – Я так дела не делаю.
– Но она очень любила эту легенду.
– Конечно любила. Именно благодаря ей пришла к пониманию того, что сделал Иисус для нее и всего человечества. Истории о личностях, готовых по доброй воле отдать свою жизнь ради спасения других, это настоящая путеводная нить в вашем мире, они открывают и ваши устремления, и мое сердце.
– Но если бы она не умерла, я не был бы сейчас здесь…
– Мак, из того, что я в совершенстве умею извлекать добро из невыразимых трагедий, не следует, что я эти трагедии и провоцирую. Даже думать не смей, что если я пользуюсь каким-то моментом, то сама его и подстроила, или же нуждаюсь в нем для осуществления своих целей. Это всего лишь даст тебе ложное представление обо мне. Милосердие не нуждается в страданиях, чтобы существовать, но там, где есть страдания, ты обнаружишь и милосердие, во множестве проявлений и оттенков.
– Слышать это – большое облегчение. Мне было невыносимо думать, что из-за меня оборвалась ее
