Венерио кивнул.
— Да, гибнет дело наших дедов и отцов. Сто лет наши семьи процветали, были самыми богатыми на Заморских землях. А теперь нам в спину дышат торговцы сахаром, тканями и пряностями. — Венерио стукнул пальцами по столу. — И скоро вообще отпихнут в сторону.
Рено опять сел к столу, но с таким видом, как будто здесь долго не задержится.
— Верно, — задумчиво проговорил Микель Пизани, — этот год для всех нас был неудачный. Я признаюсь, мои доходы упали. Но какой смысл это обсуждать? Все равно ничего изменить не сможем.
— Сможем, — ответил Венерио, откидываясь на спинку стула. — Если объединим силы. Отчего наша торговля страдает? А оттого, что на Западе угасает стремление к Крестовому походу, а на Востоке мамлюки связаны мирным договором, который два года назад заключили Эдуард Английский и султан Бейбарс. — Венерио пробежал рукой по аккуратно подстриженным волосам и глотнул вина. — Мы имеем доход от войны, не от мира.
— И что ты предлагаешь, Венерио? — буркнул Гвидо. — Затеять войну?
— Да. Именно это я и предлагаю.
— Вздор!
— Гвидо, война нам необходима, — спокойно отозвался Венерио. — Иначе мы не выживем. Зачем себя обманывать, каждый из нас нажил богатство на войне.
Гвидо собрался возразить, но его прервал Микель:
— Погоди, Гвидо, пусть он скажет.
— В прошлом мы переживали времена, — продолжил Венерио, — когда во время перемирий наши доходы снижались, но я думаю, вы согласитесь, что так плохо, как в этом году, не было никогда. Нам и развернуться негде. Ведь остались только Акра, Тир и Триполи.
— А теперь еще новый великий магистр тамплиеров получил позволение строить флот для восточной части Средиземного моря, — добавил Микель.
— Это все будет не для войны, — вмешался Рено. — Так порешили в мае на Лионском соборе. Я слышал, великий магистр намерен перехватить часть торговли у сарацинов. Папа не очень этим доволен. Ведь рыцарские ордена его последняя надежда. Без них нельзя будет отвоевать у сарацинов Иерусалим и потерянные земли. Папа не пожелает, чтобы вместо этого тамплиеры набивали себе мошну.
— Тамплиеры набивали себе мошну многие годы. — Конрадт пожал плечами. — Я не удивлюсь, если они и сейчас займутся тем же самым.
— Нас это сегодня не должно заботить, — прервал его Венерио.
— Тебя в особенности, — резко бросил Гвидо. Он допил вино и твердо поставил кубок на стол. — Венеция и тамплиеры всегда шли рука об руку. Если кто и пострадает от дел великого магистра, так это я.
— Ничего, — отозвался Венерио, — у тебя еще есть госпитальеры. Так что наживешься от них.
— Тамплиеры захватят все. Сомневаюсь, что госпитальерам что-то останется. — Проливая вино на стол, Гвидо снова наполнил свой кубок.
— Да, не о том мы сейчас говорим. — Венерио оглядел собравшихся. — Вы хотите, чтобы ваши жены просили подаяние на улице? Хотите любоваться издали своими палаццо? Я знаю богатых купцов, которые потеряли все. Незавидная доля. Мне доводилось покупать детей у голодающих родителей. Вы хотите, чтобы ваших детей продали на рынке какому-нибудь богатому эмиру?
— Зачем такие неприятные речи, Венерио? — сказал Рено, насупившись. — Ясное дело, никто из нас этого не хочет.
— Но такое может случиться, Рено, если мы будем сидеть сложа руки. Почему сарацины до сих пор не нарушили мирный договор с нами? Мы все знаем причину — это монголы. Как только они покончат с монголами, то сразу же повернут на нас и быстро истребят. Я давно с ними имею дела и знаю, как они нас ненавидят, как мечтают изгнать с этих земель. А мы покорно ждем своей участи, ждем, когда наступит этот день, а я заверяю вас, он наступит. Так нужно сделать хотя бы что-то сообща, иначе потеряем все.
Конрадт потянулся к подносу, отщипнул горсть виноградин, одну отправил в рот.
— Твои слова, Венерио, меня смутили. Как ты намерен порушить мирный договор между нами и сарацинами? Войско христиан слабо и разделено. А тут еще эта возня вокруг иерусалимского трона. Ты предлагаешь двинуть войско на Египет и расшевелить сарацинов?
— Нет, — энергично возразил Венерио, — мое предложение стократ интереснее. В случае удачи мусульмане расшевелятся так, что их уже не остановишь. Они поднимутся против нас все. Для этого не надо нападать на их города. Даже армия не потребуется, лишь небольшой отряд воинов.
— И с какого дерева ты сорвешь этих воинов, Венерио? — язвительно спросил Гвидо.
— Нам помогут тамплиеры, — ответил Анджело. — Известно, что новый великий магистр имеет большой интерес в возврате земель, захваченных сарацинами. Известно также, что через год он намерен прибыть в Акру и занять свой пост. Думаю, нам удастся его уговорить, а он пожелает рискнуть.
Гвидо проворчал что-то неразборчивое и отвел глаза от пристального взгляда Анджело.
— Положим, нам удалось начать войну, — хмуро заметил Микель, — но она быстро закончится. Сарацины нас побьют.
— Если сарацины побьют наше войско, — ответил Венерио, — мы все равно внакладе не останемся. Нам даже выгодно изгнание всех выходцев с Запада отсюда. Тогда мы захватим всю торговлю между Востоком и нашими родными землями. И чтобы иметь доходы от торговли с сарацинами, нам не обязательно здесь жить. Они станут воевать дальше, обязательно станут, с теми же монголами. Значит, им потребуются снаряжение и воины. — Венерио замолк, чтобы дать гостям время усвоить сказанное. Микель и Конрадт сидели, глубоко задумавшись. — Поймите, для нас не важно, кто победит, христиане или сарацины. Все равно мы обогатимся.
— Однако что же нужно для этого делать, Венерио? — спросил Рено. — В чем состоит твой план?
Венерио улыбнулся. Они клюнули, это было видно по лицам, по тому, как звучали их голоса. Даже Гвидо теперь напряженно слушал.
Он поднял кубок.
— Достойные сеньоры, нам предстоит перевернуть мир.
2
— Марко, скажи, куда ты собрался?
— Отпусти меня, Лука, — пробормотал Марко, пытаясь вырваться.
— Скажи, Марко!
За ветхой мешковиной, закрывающей проход в соседнюю комнату, раздался глухой кашель. Затем дрожащий голос произнес:
— Марко, это ты?
— Да, мама, — крикнул Марко, продолжая вырываться.
— Где ты был?
— Работал, мама.
Из соседней комнаты донесся облеченный вздох.
— Ты хороший, Марко… — Мать не успела закончить фразу, сраженная приступом острого кашля.
Братья поморщились. Лука глянул на мешковину расширенными от страха карими глазами.
— Иди, дай ей воды, — шепотом приказал Марко.
Лука не успел никуда пойти, потому что кашель сменило ровное прерывистое дыхание. Он посмотрел на брата.
— Я скажу отцу.
Марко решительно вырвался из захвата мальчика и тихо произнес, прищурившись:
— Скажи. Только он всегда пьяный и слушать тебя не станет.
