бурлили в воздухе между ними.
– Я не могу вам все это вернуть. – Вивиан высоко держала голову, ее спина была абсолютно прямой. – И в глубине души я знаю: если бы мы узнали правду десять, двадцать лет назад, я боролась бы за то, чтобы скрыть ее от вас. Удержать ее любой ценой. Я не могу даже желать, чтобы все сложилось иначе. У меня нет на это душевных сил.
– Я девять месяцев носила ее в себе. Я взяла ее на руки, как только она сделала первый вдох. – Сюзанна подалась вперед всем телом, словно готовая к прыжку пантера. – Я дала ей жизнь.
– Да, этого у меня никогда не будет. У меня никогда не будет этой связи с ней. И я всегда буду помнить, что у вас она есть. И она будет это знать, для нее это всегда будет иметь значение. Вы всегда будете важной частью ее жизни. Эта девочка, которая всю свою жизнь была моей, отныне принадлежит и вам тоже. Она больше никогда не будет полностью моей. – Вивиан помолчала, стараясь овладеть собой. – Мне не дано понять, что вы чувствуете, миссис Каллен, как и вам не понять, что чувствую я. Может быть, эгоистической стороной нашей души мы и не хотим понимать. Но мне больно, потому что нам обеим не дано знать, что чувствует Колли.
– Да, – согласилась Сюзанна, – это нам не дано. Все, что мы можем, это попытаться помочь. Я не хочу, чтобы она пострадала. Из-за меня, из-за вас, из-за того, кто в ответе за все случившееся. И я боюсь за нее, боюсь, что этот «кто-то» может зайти очень далеко в своих попытках помешать ей найти ответы на вопросы.
– Она не остановится. Я долго думала об этом. Хотела просить вас пойти вместе со мной. Если бы мы обе попросили ее оставить все как есть… Я даже поговорила об этом с Эллиотом. Но она не остановится и только расстроится, если мы будем просить ее о невозможном.
– Мой сын сейчас в Бостоне. Пытается помочь.
– Мы наводили справки среди медиков. У меня в голове не укладывается, что Генри… мой собственный врач. – Вивиан схватилась рукой за горло, принялась крутить бусы. – Когда она найдет ответы – а она непременно их найдет! – плата окажется непомерно высокой. Но она хотя бы не одинока. У нее есть семья, друзья. Джейкоб.
– Трудно сказать, к какой категории он относится.
Впервые с тех пор, как она вошла в этот дом, лицо Вивиан озарилось искренней улыбкой.
– Надеюсь, на этот раз они сами с этим разберутся и у них все будет хорошо. Я… мне пора идти, но я хотела отдать вам вот это. – Она взяла свою сумку, оставленную рядом с креслом. – Я перебрала все фотографии в наших домашних альбомах и сделала копии тех, которые… Мне казалось, что вам будет приятно их иметь. На обратной стороне я указала даты и обстоятельства.
Она вынула из сумки толстый конверт, встала и протянула его Сюзанне. Сюзанна тоже медленно поднялась на ноги. Чья-то железная рука стискивала ее сердце, ей казалось, что она никогда больше не сможет вздохнуть.
– Я хотела вас ненавидеть, – призналась она. – Я надеялась, что вы окажетесь ужасной женщиной. Говорила себе, что это нехорошо – как я могла желать, чтобы мою дочь воспитала ужасная, ненавистная женщина? – но все равно я этого хотела.
– Я понимаю. Я тоже хотела вас ненавидеть. Я не хотела, чтобы у вас был этот чудесный дом, не хотела слышать, как вы говорите о ней с такой любовью. Я хотела, чтобы вы были злой и холодной. И толстой.
Сюзанна рассмеялась сквозь слезы.
– О боже, поверить не могу, насколько мне стало легче! – Она заставила себя взглянуть в глаза Вивиан и увидеть в них правду. – Я просто не знаю, что нам теперь делать.
– И я не знаю.
– Но прямо сейчас мне хотелось бы взглянуть на эти фотографии. Давайте отнесем их в кухню. Я сварю кофе.
– Это было бы просто замечательно.
Пока Сюзанна и Вивиан проводили два часа в приятном волнении, перебирая иллюстрированную историю Колли, Даг вновь появился в кабинете Розанны Ярдли.
– Вы мне не говорили, что вы сын Сюзанны Каллен.
– А это имеет значение?
– Меня восхищают женщины, добившиеся успеха на своих собственных условиях. Несколько лет назад я принимала участие в конференции о здоровье и безопасности детей. Основным докладчиком была Сюзанна Каллен. Она говорила о своем собственном опыте с необыкновенной силой. Я тогда еще подумала, что она очень мужественная женщина.
– Я и сам не раз так думал.
– Всю свою жизнь я заботилась о здоровье и благополучии детей. И я всегда считала себя проницательной. Мне трудно примириться с мыслью, что я была связана с человеком, который использовал детей для наживы.
– Маркус Карлайл организовал похищение и продажу моей сестры. Он, без сомнения, проделал то же самое в отношении многих других детей. И не исключено, что вас он тоже использовал. Вы могли случайно упомянуть о ком-то из ваших пациентов. О родителях, потерявших ребенка и неспособных зачать еще одного. О чьих-то бездетных родственниках. Кто-то из ваших пациентов мог оказаться ребенком, похищенным в другой части страны.
– Я провела несколько часов в мучительных размышлениях. Вам не добраться до Лорен, – сказала Розанна после минутного молчания. – Ричард вам не позволит. И, если честно, она действительно очень слаба. Она никогда не отличалась крепким здоровьем. К тому же она никогда особенно не интересовалась работой Маркуса. Но… – Розанна передвинула к нему через стол листок бумаги. – Вот этот контакт может оказаться куда более полезным для вас. Это последний адрес секретарши Маркуса, насколько мне известно. Я его добыла через знакомых моих знакомых, – добавила она с горькой усмешкой.
Он взглянул на листок, на котором значилось имя Дороти Маклейн Спенсер, живущей в Шарлотте.[27]
– Спасибо.
– Если вы ее найдете, если найдете ответ, который ищете, я хотела бы знать. – Розанна встала. – Я вдруг вспомнила, что сказал мне Маркус однажды вечером, когда мы обсуждали нашу работу. Он сказал, что получает не только моральное удовлетворение, помогая найти для ребенка достойную, любящую семью, но именно моральная сторона является для него самой главной. Я ему поверила. И я готова поклясться, что он и сам в это верил.
Лана улыбнулась, услыхав в телефонной трубке голос Дага, и нарочно заговорила задыхающимся голосом:
– О… это ты. Диггер, – добавила она сценическим шепотом, – не сейчас.
– Эй!
– Прости, что приходится сообщать тебе об этом подобным образом, но мы с Диггером полюбили друг друга без памяти и решили сбежать на Бора-Бора. Разве что ты сможешь перекрыть это предложение.
– Ну, может быть, наскребу на выходные в «Холидей инн»?[28]
– Заметано. Привет! Ты где?
– На пути в аэропорт. Я получил адрес секретарши Карлайла и лечу в Шарлотту проверить. С пересадками мне придется ухлопать целый день только на дорогу. Хотел дать тебе знать, где меня искать. Карандаш и бумага найдутся?
– Я же адвокат, забыл?
– Да, верно. – Даг дал ей адрес отеля, в котором забронировал для себя номер. – Передай это моим, ладно?
– Сей момент.
– Что-то случилось, о чем мне нужно знать?
– Через неделю смогу вернуться в свою контору. Самое большее через две. Жду не дождусь.
– Дело о поджоге продвигается?
– Они знают – как, но не знают – кто. То же самое и с трейлером. Нам тут тебя не хватает.
– Приятно это слышать. Позвоню, когда зарегистрируюсь в гостинице. Как только вернусь, займу место Диггера.
