о государственном суверенитете стала для тогдашнего ВС ЧИАССР непреодолимым барьером, о который он споткнулся спустя всего десять месяцев после его провозглашения. Именно неспособность ВС ЧИАССР защитить провозглашённый им же суверенитет и послужила основанием для непримиримой позиции сил национального освобождения и их противостояния ВС после августа 1991 года.
Вся демократическая сущность ВС ЧИАССР сводилась к деятельности так называемой фракции (депутатской группы) «Демократическая инициатива», которая стремилась соответствовать российскому стандарту и модели «социалистического плюрализма». И не больше. Депутаты этой фракции, по сути, копировали и дублировали действия российского ВС, дилетантски ориентируясь на политику Ельцина- Хасбулатова, не помышляя даже выглянуть за рамки российской государственности, — но делали это «смело» (потому что так делали и на Краснопресненской, отвергая Союз ССР), создавая себе имидж демократов и выразителей воли народа, который они называли «советским» или «чечено-ингушским», а то и просто «населением республики». В группу «Демократическая инициатива» входили почти все те, кто после 19 августа прочно станут в оппозицию к ОКЧН и ВДП. Тогда они открыто отвергали выход из России, абсолютно все выступая за децентрализацию союзной власти и укрепление роли России, как независимого государства, наивно полагая, что от их мышиной возни что-либо зависит в судьбе империи. Были и те, кто руководствовался просто глупыми «аргументами»: мол, в руководстве России находится чеченец Хасбулатов и потому необходимо поддерживать российский курс, чтобы не опозорить его. Такова была платформа этой группы и во время выборов президента России: отвергая союзный центр, поддерживали российскую Москву. А ВДП и ИК ОКЧН, отрицавшие и тех, и других, подвергались ожесточённым нападкам со стороны всех газет, радио и телевидения. Как известно, в ЧИАССР, где провалились союзный и российский референдумы, с триумфом прошли выборы президента Ельцина.
Оппоненты ВДП торжествовали победу. Они думали, что народ пошёл за ними. Народ же просто соблазнился демагогией Ельцина, который яростно атаковал ненавистную чеченскому народу компартию. Народ чеченский просто надеялся, что Ельцин разберётся и с мафией Завгаева. Но иллюзии развеялись через месяц-другой: российского лидера заботила лишь Россия. А позиция ВС ЧИАССР относительно Союза или России менялась каждый раз — в зависимости от того, с кем Доку Гапуровичу из двух хозяев приходилось говорить. Ещё одно событие должно быть отмечено, как важное в процессе становления ВДП и динамики роста её влияния на самосознание народа. После учредительного съезда ВДП мы подали в Министерство юстиции ЧИАССР документы на регистрацию своей партии. Но получили отказ. Нас не хотели признавать за политическую партию, отказали в изготовлении печати и штампов. Выход предложил Ваха Ибрагимов, ехавший в Иорданию к родственникам и предложивший изготовить их там. Что и было сделано. Через него же я отправил и письмо к чеченской диаспоре, в котором изложил цели и задачи ВДП и просил оказать посильную помощь. Но и там нам не поверили, то есть не посмели поверить. Их содействие не пошло дальше изготовления штампов и печати. Но и за это спасибо. Иорданские чеченцы предостерегали нас от осложнения отношений с Россией. Просили беречь себя и несли прочую ерунду. Такая их позиция нас лишь разочаровала, но не становила…
С каждым днём становилось ясно, что за свободу чеченского народа нужно бороться именно чеченскому народу и именно на своей земле: нужно было брать на себя ответственность за эту борьбу. И мы брали её на себя, понемногу, но упорно и последовательно. Видно было, что отсчёт политического времени в ЧИАССР пошёл явно не по российским и капээсэссовским часам. Если неформальное движение ещё могло действовать в рамках социалистического плюрализма — новой идеологической тактики КПСС, то политическая партия, альтернативная КПСС, вынуждена была категорически отрицать подобный компромисс, что не могло серьёзно не обеспокоить партийное и советское руководство республики, тем более, когда митинги были продолжены 4 и 17 августа.
А 6 ноября 1990 года, накануне празднования Октября, Вайнахская демократическая партия провела самую дерзкую за всё время перестройки акцию — митинг-марш открыто антикоммунистического характера, во время которого пришлось прорывать два мощных милицейских заслона на пути к площади Ленина и выбивать силой трибуну. Помню, накануне подготовки этой акции мы обратились ко всем неформальным движениям с призывом к совместному её проведению. Однако, поддержку получили лишь от партии «Исламский путь», хотя и не столь значительную, как договаривались. Марш начался на площади Октябрьская и завершился митингом на площади Ленина, который не забыл покритиковать прибывший в этот день в Грозный Р. Хасбулатов, выступая на местном ТВ. Акция продолжалась и 7 ноября, но уже силами одной ВДП.
Вчерашние соратники из «ИП» явно не захотели испытывать судьбу. Иначе говоря, их не хватило на второй день. ВДП с утра блокировала демонстрацию пикетами на пути продвижения колонн и сумела заставить некоторых участников чествования Великого Октября покинуть колонны «трудящихся, верных ленинским заветам». Такое развитие событий подтолкнуло руководство республики к возобновлению судебного преследования лидеров ВДП. По личному указанию Завгаева, было возобновлено уголовное дело против председателя и активистов партии, которое вскоре заглохнет, чтобы вновь возникнуть в декабре, после блестящей победы линии ВДП на общенациональном съезде чеченского народа и завоевания нами большинства мест в сформированном съездом Исполкоме, председателем которого, опять же по выдвижению ВДП, был избран генерал Д. Дудаев, вопреки колоссальным усилиям ВС ЧИАССР, ОК КПСС и КГБ ЧИАССР, а также прозавгаевским силам съезда, называющих себя «центристами», имеющими цель сделать Исполком прикрытием антинародной политики руководства республики. Марионеточная сущность лидеров «центристского» крыла проявилась буквально на второй день после общенационального съезда — на сессии ВС ЧИАССР, где А. Бугаев и А. Умхаев, к изумлению всех и вся, попытались исказить суть принятого на съезде народа решения, заявив, что съезд не принимал Декларации о государственном суверенитете республики «Нохчийчоь». Это было открытое предательство, а как показало дальнейшее развитие событий — и предпосылкой к ещё большему, вернее, началом перманентного политического прелюбодеяния, которое приведёт к кровопролитию 4 июня 1993 года.
Об общенациональном съезде необходимо сказать особо. Практически каждое неформальное движение и политическая организация Чечении считали своим долгом проведение съезда народа, но ни одна из них не осмеливалась приступить к осуществлению этого грандиозного замысла. И это не случайно. Общественные и политические движения того периода переживали процесс осмысления высвеченных жизнью проблем, проходили, как бы, предсъездовский этап, готовились к переходу к консолидации сил. И организация «Барт», и Вайнахская демократическая партия вопрос организации съезда рассматривали как один из опорных в своей борьбе. Но общенациональный съезд не являлся делом одной общественно- политической организации или партии, какой бы многочисленной она ни была. Следовательно, была необходимость выждать время, чтобы идея вызрела в общественном сознании. Уместно будет сказать, что после первых побед национально-освободительного движения в Чечении появилось множество «отцов» и «идеологов» суверенитета и национального съезда. Хотя никто ими являться не может, ибо единственным инициатором национального съезда на всём Кавказе является народ, и этот форум является формой осуществления принципа демократии, которую использует, в частности, чеченский народ в переломные моменты истории. Это знает мало-мальски знакомый с нашей историей человек. Другое дело, кто и когда прибегает к ней (демократии) и насколькоитическо осмысливает её значение. К примеру, в моих московских дневниках, записях по политическим проблемам, сделанных в конце 1988 года, есть достаточно чёткое обоснование необходимости проведения именно национального съезда. Там сказано буквально следующее: «Необходимо во что бы то ни стало попытаться собрать съезд чеченского народа. Кроме съезда, нет другой формы оказать воздействие на народ…
Вместе с тем, и близко нельзя подпускать идею о созыве совместного съезда народов, проживающих в Чечено-Ингушетии. А сделать это будут пытаться, под любым предлогом и поводом, мотивируя тем, что в многонациональной республике собирать съезд одного народа — это противоречит «социалистическому интернационализму», «дружбе народов», «ленинской национальной политике», хотя это всё никакого отношения к съезду не имеет. Общий республиканский съезд, если будет необходимость, следует проводить только после того, как пройдут отдельные съезды чеченского и ингушского народов. По-другому — нет смысла… Чеченцам необходимо прежде самим обсудить свои проблемы…».
К идее созыва национального съезда лично я пришёл в результате осмысления наших с Абумуслимовым дебатов по поводу общественно-политических процессов и изучения периода 1917–1921 годов в Чечено-Ингушетии. И это не было «открытием Америки», а сказывался исторический аспект
