уж слишком строгого фасона, выхватил искомое: тонкая талия, красивые бедра, чудные ножки, прелестные щиколотки… Он с усилием остановил полет воображения. Не время было отвлекаться. И все-таки он еще раз бросил взгляд на стройные очертания. Еще чуть-чуть, и она была бы, что называется, кожа да кости. Но ножки! Ножки были хороши. Позади простучали шаги по мрамору, Гай обернулся и увидел генеральского секретаря, тайца с безволосым, каменным лицом.
– Мистер Барнард, мы приносим извинения за задержку, но возникли чрезвычайные обстоятельства…
– По крайней мере сейчас он сможет меня принять?
Секретарь замялся:
– Боюсь, что не…
– Я жду уже с трех часов!
– Я прекрасно понимаю, но случилось так, что… боюсь, ваша встреча с мистером Кистнером не состоится.
– Хочу вам напомнить, что это он желал меня видеть, а не я его.
– Да, но…
– Я потратил время, хотя я очень занятой человек, – здесь он позволил себе некоторое преувеличение, – проделал сюда такой путь, и что же…
– Я все понимаю.
– Хотя бы объясните мне, зачем я ему был нужен.
– Вам придется спросить об этом у него самого.
Гай все это время сдерживал раздражение, и наконец не выдержал. Хотя он не был слишком высок ростом, однако на добрую голову возвышался над секретарем.
– И что же, генерал всегда так ведет дела?
Секретарь только беспомощно пожал плечами:
– Извините, мистер Барнард, но в этом виноваты чрезвычайные обстоятельства.
Взгляд его скользнул в окно. Гай посмотрел в ту же сторону и увидел через стекло то, на что смотрел таец, – женщину с янтарными волосами.
Секретарь шаркнул ногой в знак того, что ему пора идти.
– Не сочтите за труд, позвоните через несколько дней, мистер Барнард, и я уверен, он вас примет.
Гай подхватил свой портфель и направился к выходу.
– Через несколько дней, – бросил он, – я уже буду в Сайгоне.
«Полдня коту под хвост», – с отвращением подумал он, спускаясь по балюстраде. Не найдя своей машины у спуска, он снова выругался. Машина стояла метрах в ста отсюда, в тени раскидистого дерева, водителя не было и в помине, ох уже этот Пуапонг, наверняка приударяет где-нибудь за дочерью садовника. Солнце пекло как в духовке, и от дорожного щебня несло жаром. На полпути к машине он ненароком опять посмотрел в сторону сада и увидел, что на каменной скамейке сидит та, с янтарными волосами. Вид у нее был потерянный, и неудивительно, ведь бог его знает, когда вернется водитель, чтобы отвезти ее в город, а туда путь неблизкий.
«А какого черта, – подумал Гай, направив шаги в ее сторону, – пусть составит мне компанию».
Она пребывала в глубокой задумчивости и взглянула на него, лишь когда он подошел вплотную.
– Прекрасная погода, – сказал он.
– Добрый день. – В задумчивости она посмотрела сквозь него, в ее голосе не было ни дружелюбия, ни неприязни.
– Вам ведь, кажется, нужно в город?
– Меня скоро должны подвезти, спасибо.
– Так можно долго прождать, а мне все равно в ту же сторону.
Она не отвечала, и тогда он добавил:
– Мне это пара пустяков, правда.
Она изучающе посмотрела на него своими серо-голубыми немигающими глазами, и казалось, видела его насквозь. Эта красотка была не из тихонь.
– Водитель Кистнера должен отвезти меня, – наконец произнесла она, оглядываясь на дом.
– Но я-то здесь, а он нет.
Она опять молча пронизывающе посмотрела на него. Кажется, он внушил ей доверие, она поднялась:
– Спасибо, очень обяжете.
Они направились по гравию к машине. Подойдя, Гай увидел, что задняя дверца открыта и из нее торчат две загорелые немытые пятки – на заднем сиденье возлежал, распластавшись точно покойник, его водитель. Женщина приостановилась, не сводя глаз с безжизненного тела:
– Боже мой, я надеюсь, он не…
Изнутри раздался счастливый храп.
– Он? О нет, – ответил Гай. – Эй, Пуапонг. – Он постучал по крыше машины.
В ответ из машины раздались новые раскаты храпа.
– Вставай, спящая красавица, проснись, или, может, тебя сначала поцеловать?
– А-а? Что-о? – Пуапонг зашевелился и приоткрыл красный, весь в жилках глаз. – Салют, начальник, ты уже вернулся?
– Хорошо поспал? – дружелюбно спросил Гай.
– Да неплохо.
– Слушай-ка, боюсь показаться наглым, но мне бы надо подвезти вот эту даму, – сказал Гай, элегантным жестом давая понять шоферу, что надо бы освободить место.
Водитель выполз наружу, кое-как в полусне добрался до водительского места, помотал головой несколько раз и стал шарить по полу рукой в поисках ключей.
Сомнения одолевали спутницу Гая, и она осторожно спросила его:
– А он в состоянии вести машину?
– Он? Да у него реакция, как у кота! Когда он трезвый.
– И что же сейчас, он трезвый?
– Пуапонг, ты трезвый?
Уязвленное самолюбие прозвучало в голосе водителя.
– А что, не видно, что ли?
– Вот вам и ответ, – сказал Гай.
– М-да, утешили, – вздохнула она. С тоской она посмотрела на дом, там, на ступеньках, теперь стоял тот самый слуга, таец, и махал на прощание рукой.
Гай поторопил ее жестом, предлагая садиться, ведь «до города путь неблизкий».
Она сидела молча, пока они ехали вниз по извилистой горной дороге.
Они оба сидели сзади, на расстоянии локтя друг от друга, но вид у нее был отчужденный.
Она, казалось, поглощена созерцанием пейзажа за окошком.
– Вы провели немало времени в кабинете у генерала, – заметил он.
– У меня было к нему много вопросов, – кивнула она.
– Вы репортер?
– Что? – Она посмотрела на него. – О нет, это давние семейные дела.
Он ждал, что она расскажет подробнее, но она снова отвернулась к окну.
– Должно быть, что-то уж очень важное, – предположил он.
– Почему вы так думаете?
– После того как вы ушли, он отменил все свои встречи, со мной в том числе.
– Вас так и не приняли?
– Дальше секретаря пройти не удалось. При том что генерал сам изъявил желание меня видеть.
На мгновение она нахмурила брови, явно озадаченная, но затем лишь пожала плечами:
– Уверена, что я здесь ни при чем.
«Уверен, что еще как при чем», – подумал он про себя раздраженно. Боже, что же его в ней напрягает? Вот ведь сидит не шелохнувшись, но он явно чувствовал, что в этой хорошенькой головке бушуют вихри.
