чувствовала это, даже когда они занимались любовью. И удивлялась этому ощущению, лежа в его объятиях. Но хотела запомнить его, потому что знала, что потом все изменится. Он тоже оставит ее, эта мысль причиняла ей боль, она не была готова потерять его.
За стенами хижины шелестели листья, дождь шел всю ночь.
На рассвете появился джип.
– Я беру только женщину, – заявил водитель, вьетнамец, направляясь к хижине. – Вы остаетесь здесь.
– Она не поедет без меня, – отрезал Гай.
– Мне сказали – только женщину.
– Тогда она не едет.
Двое мужчин с вызовом смотрели друг на друга. Наконец вьетнамец пожал плечами и отвернулся.
– Значит, я не беру никого.
– Гай, пожалуйста, жди меня здесь, – попросила Вилли, – со мной ничего не случится.
– Мне это не нравится.
Она посмотрела на водителя, который уже повернул ключ зажигания.
– У меня нет выбора, – улыбнулась она.
Водитель нажал на газ и стал разворачивать автомобиль. Когда они отъехали от хижины, Вилли оглянулась и увидела Гая, одиноко стоящего под деревьями. Ей показалось, он крикнул что-то, возможно, ее имя, но затем джунгли скрыли его от ее глаз.
Она стала смотреть на дорогу, или на то, что с трудом можно было назвать дорогой. Скорее это был просто грязный след колес автомобиля в джунглях. Ветви деревьев хлестали по стеклам джипа, брызги летели в полуоткрытое окно и на их лица.
– Как далеко это находится? – спросила она. И немного погодя: – Где мы едем?
Водитель не ответил на ее вопросы. Она умолкла и стала ждать, что будет дальше.
Они проехали несколько миль по следу на земле, когда он оборвался, вьетнамец остановил машину перед сплошной стеной джунглей. Несколько лучей солнца пробивались сквозь густую листву деревьев. Только одинокий крик птицы нарушил тишину.
Водитель вышел из машины и обошел ее, открыл заднюю дверь и достал из-под сиденья что-то, завернутое в брезент. И тут она увидела в его руках мачете. Несколько мгновений они пристально смотрели друг на друга, и она увидела в его глазах искорку удовольствия от промелькнувшего в ее взгляде испуга.
– Теперь мы должны идти.
После странной сцены с мачете она смогла лишь кивнуть. Ни слова не говоря, Вилли вышла из машины и последовала за вьетнамцем в джунгли.
Он прорубал путь среди свисающих с деревьев, подобно савану, виноградных лоз и лиан, и они продвигались, сопровождаемые целыми тучами москитов. Ее проводник шел не останавливаясь, легко преодолевая препятствия, а Вилли то и дело спотыкалась о корни деревьев, путаясь в цепких лианах и стараясь не упустить из виду его спину в изодранной рубашке. Она недолго боролась с москитами, решив, что может делать лишь что-нибудь одно: продвигаться сквозь джунгли или убивать жадных кровососущих тварей. Пусть пьют ее кровь, лишь бы не сбиться с пути. Вилли утратила чувство времени и пространства, остались только промежутки между деревьями и шагами. Наконец они остановились; обессиленная, она прислонилась к дереву, ожидая новой команды. Но он сказал:
– Здесь.
Она изумленно посмотрела на него.
– Но что здесь… – Она не успела закончить вопроса, потому что он вдруг повернулся и помчался в джунгли. Она закричала: – Подождите, вы же не бросите меня здесь.
Но вьетнамец продолжал удаляться. Все же он обернулся на мгновение. И она крикнула:
– Где я, что это за место?!
– То место, которое вы ищете, – ответил он и скрылся в джунглях.
Она кружила среди деревьев, боясь далеко отойти от места, где ее бросил вьетнамец, высматривая и надеясь, что появится ее спаситель. Но никого вокруг не было.
В отчаянии она подняла голову и посмотрела на небо, виднеющееся сквозь сплетения лиан, и вдруг увидела за деревьями чудовищный силуэт, возвышающийся подобно огромной акуле.
Это был хвост самолета.
Глава 12
Вилли пробиралась сквозь заросли и все явственнее различала то, что осталось от самолета. И наконец, увидела его целиком. Виноградные лозы змеились по ребристому металлу, распорки фюзеляжа вздымались, как ребра огромного мертвого животного. Взгляд Вилли медленно скользил вдоль корпуса самолета к хвосту, его покрывала ржавчина, но еще можно было разобрать номер машины – 5410.
Это был рейс «Эйр Америка» 5078. Пункт назначения Вьетнам – Лаос. И вот он, след реального пункта приземления, – сломанная верхушка дерева в северных вьетнамских джунглях. В тишине леса она склонила голову, как у могилы погибшего воина. Поток солнечного света, изрезанный лианами, заливал печальную сцену, деревья поднимались, словно стены собора вокруг ржавого остова самолета – алтаря войны.
Ее глаза наполнились слезами, но она заставила себя обойти и внимательно осмотреть машину. Видимо, самолет был сильно поврежден еще в воздухе. Некоторые части упали где-то до приземления, крылья отсутствовали полностью. Вилли подошла к кабине. Солнечный свет искрился в оставшихся стеклах ветрового стекла.
Навигационное оборудование было разбито: обугленные провода свисали из отверстий оторванной приборной панели. Она перевела взгляд на переборку, провела пальцами по искореженному металлу, задержавшись на пулевых отверстиях. Потом отступила на пару шагов и тут услышала шепот.
– Не слишком ли это для нее? Хотя то же самое можно спросить и обо мне.
Вилли оглянулась и застыла. Из зарослей вышел человек в каких-то обносках и направился к ней, странной нетвердой походкой отчаянно уставшего человека. У него не было лица. То есть то, что было, трудно назвать лицом. На нем отсутствовали брови, от волос на голове осталось лишь несколько чахлых пучков, и у него не было ушей. Он остановился в нескольких ярдах от нее, как если бы боялся подойти ближе.
Они смотрели друг на друга, и оба не могли решиться заговорить.
– Неужели это ты, такая взрослая? – наконец произнес он.
– Да, – она прочистила горло, – это я.
– Ты прекрасно выглядишь, Вилли, правда прекрасно. Ты замужем?
– Нет.
– Ты должна быть замужем.
– Нет.
Они смотрели друг на друга изучающе, как незнакомцы, которые ищут точки для соприкосновения.
Он мягко спросил:
– Как твоя мама?
Вилли моргнула, пытаясь остановить слезы:
– Она умирает. – И вдруг почувствовала неловкость в том, как это прозвучало, словно возмездие для ее отца. – Это рак. Несколько месяцев назад я хотела, чтобы ее осмотрел доктор, но ты же знаешь, какая она. Никогда не думает о себе, никогда не находит времени для себя. – Ее голос прервался.
– Я понятия не имел, – прошептал он.
– Как бы ты мог знать? Ты же был мертв. – Она посмотрела на небо и внезапно рассмеялась. – Тебе не приходило в голову написать нам? Хотя бы одно письмо из могилы?
– Это только усложнило бы все. Стало бы еще тяжелее.
– Тяжелее, чем то, что с нами произошло?
– С моей смертью Энн стала свободной, она могла жить дальше, найти кого-то, кто был бы лучше меня.
– Но она не искала, даже не пыталась, для нее существовал только ты.
– Я думал, она забудет, освободится от меня.
