А что, если они пришли не только ко мне? Ну пусть и не они конкретно, а их подельники... Это ведь меня не удалось запугать, а как себя поведут другие? Перед ее мысленным взором пронеслись лица присяжных. Самые обычные, нормальные люди, разумеется кроме того, которого она тут же выкинула из головы. Даже вызывавшая такое отвращение крашеная девица теперь показалась ей вполне нормальной. Как они прореагируют на угрозы? Наверняка кто-то из них поддастся. И Уэстлэнд запросто выйдет сухим из воды и проживет еще лет пятьдесят в полное свое удовольствие, а двое ребятишек будут расти не только без матери, ласки и заботы, но и без средств к существованию.
Нет, это несправедливо! Я не могу оставить происшедшее без внимания. Да, но что тогда предпринять? Поговорить с другими присяжными? Не знаю... Да и имею ли я право? Тогда с кем? С судьей? С прокурором? Но послушают ли они меня, поверят ли? Или сочтут плодом женского воображения и склонности к драматизму? Хотя, конечно, судья предупреждал...
Знаю! Я напишу письмо, все изложу и отправлю ему по почте. Тогда это, пожалуй, будет документом и никто не сможет отмахнуться. Да, верно. Так и надо сделать.
Она порылась в сумочке, нашла старый счет и начала писать на чистой его стороне. Но фразы получались какие-то тяжеловесные, неуклюжие и, главное, непонятные.
Саманта вздохнула, прикрыла глаза и мысленно постаралась составить связный рассказ, но секретарь мистера Стэнтона прервал ее занятие, пригласив в кабинет.
Процедура подписания прошла быстро и гладко, адвокат зачитал короткий и недвусмысленный документ, она поставила под ним свою подпись, а двое свидетелей – свои, пониже ее. И вот уже два листа бумаги не просто бумага, а официально заверенное завещание. Мистер Стэнтон свернул их, вложил в конверт, запечатал и спросил:
– Заберете его с собой, мисс Брукс, или желаете оставить на хранение у нас?
Она поколебалась, но подумала о матери, представила, как та, утирая крокодиловы слезы, обшаривает шкафы и столы, находит конверт, открывает, читает и бросает в огонь. Или рвет и кидает в унитаз. Или...
– А это возможно – оставить у вас?
– Безусловно. Можете не сомневаться, ваше завещание будет здесь в полной сохранности.
– Что ж, отлично.
Она выписала чек, попрощалась с адвокатом за руку, улыбнулась молодому секретарю и покинула контору, испытывая удовлетворение. Теперь ее ждало второе.
Дома ей пришлось сначала поесть, прежде чем приступить к работе. Голодный желудок – дурной помощник, это она знала по опыту. Поэтому она быстро приготовила пару сандвичей, откупорила бутылку пива и отнесла все в библиотеку, где уселась перед ноутбуком и открыла новый документ. Мысли обрели ясность, и письмо было закончено в рекордно короткий срок. Саманта вытащила из принтера печатный лист, содержащий описание событий нынешнего утра, перечитала еще раз, быстро подписала и вложила в конверт. Потом, вновь подключившись к Интернету, она быстро нашла адрес.
Наклеив марку, она поспешно натянула джинсы и майку и уже была у двери, как вдруг поняла, что не может доверить письмо почте. А вдруг оно пропадет? Нет, не стоит так рисковать. Ее гражданский долг – помочь правосудию. Так что остается лишь одно – передать его лично.
Саманта остановилась, словно громом пораженная. Но для того, чтобы вручить послание судье, ей придется прийти на заседание. Значит, придется снова встретиться с Мередитом...
Нет, только не это!
Все мысли, воспоминания, образы, что она старательно гнала от себя целый день, накинулись на нее, терзая и изводя, и Саманта не выдержала и разрыдалась.
Кое-как добравшись до спальни, она упала на кровать и свернулась клубком, безутешно всхлипывая.
Я должна с этим покончить! – в какой-то момент сказала она себе, поднялась и с трудом добралась до ванной.
Открыв оба крана, она присела на край и смотрела, как ванна быстро наполняется водой. Потом принесла отцовский набор инструментов, достала скальпель, положила его на бортик и принялась медленно раздеваться.
Но, когда она уже лежала с закрытыми глазами в воде, отдавшись успокаивающему теплу и готовясь к вечному покою, ей снова представились два малыша – крошечные мальчик и девочка, ее неродившиеся дети. А следом за ними двое других, постарше – дети невинно погибшей миссис Сноу.
Саманта вздрогнула и открыла глаза. Я не имею права думать сейчас только о себе, поняла она. Не сегодня. Придется мне вытерпеть еще одну ночь. Завтра я поеду на заседание, передам судье Лондбергу письмо и тогда буду свободна делать все, что мне угодно.
Предстоящая ночь пугала ее, но она справилась со страхом, победила свою слабость.
Утром следующего дня строгая, почти суровая Саманта Брукс вошла в здание окружного суда. К сожалению, на две минуты позже назначенного срока, так что переговорить с судьей до начала оказалось невозможным.
Она сидела на привычном уже месте в первом ряду кресел, рассеянно слушала показания свидетелей, но не вникала в них, потому что спиной все время ощущала пристальный взгляд.
Я не повернусь. Не доставлю ему такого удовольствия. Ни за что на свете! – поклялась она себе, крепко сжимая пальцами конверт – якорь, удерживающий ее в этой жизни. Дотерплю до перерыва и тогда...
– Протестую! – рявкнул адвокат Уэстлэнда, с грохотом вскочив со своего места.
– Обоих юристов прошу подойти к кафедре, – стукнув молотком, потребовал Лондберг.
Прокурор, адвокат и судья о чем-то вполголоса посовещались, после чего последний объявил, что они продолжат совещание в его кабинете, для остальных же это время будет перерывом на ланч.
Черт! – мысленно выругалась Саманта. Вот ведь невезение! Что мне теперь делать? Не могу же я гулять час по коридорам! Он подумает, будто я избегаю его, потому что мне стыдно... Но ведь стыдно должно быть не мне, но ему.
Она поднялась с места и неизвестно сколько простояла бы в нерешительности, если бы пожилая леди, миссис Лернер, не взяла ее под руку.
– А вы разве не хотите перекусить? Идемте, моя дорогая, идемте. Тут, конечно, не очень-то балуют, но нам необходимо подкрепиться. Похоже, сегодня мы тут пробудем до вечера.
– Думаете? – откликнулась Саманта, позволяя увлечь себя в соседнее, отведенное специально для присяжных помещение, где уже накрывали стол.
– Уверена. Ведь допрос свидетельницы еще не закончен. Вряд ли прокурор согласится прервать его. Как считаете, она не врет? По-моему, девица хоть и не внушает доверия в целом, но тут говорит искренне.
– Не знаю, у меня пока нет твердого мнения.
– Ну, это не беда, нам торопиться некуда. Для того мы тут и сидим который день, чтобы выслушать всех и только потом принять решение. Вас первый раз выбрали в присяжные?
– Да, первый.
Миссис Лернер, которая, как Саманта тут же узнала, была ветераном в этом деле и участвовала уже в третьем процессе, продолжала говорить, делясь своим мнением по разным аспектам судопроизводства. Они устроились на самом краю стола, и Саманта, периодически кивая, незаметно окинула взглядом помещение. Да, Мередит, конечно, был здесь, он сидел вдалеке от нее и вел оживленную беседу с молодым человеком напротив. На губах его играла довольная улыбка, как у кота, только что сожравшего сметану.
Бог знает, о чем они говорили, но молодой человек внезапно покрылся пунцовой краской. Саманта взглянула на него внимательнее и вдруг впервые по-настоящему увидела его. Правильный овал лица, прямой нос, светлые волосы и синие глаза, все это напоминало ей кого-то, но кого?
Внезапно она замерла, словно громом пораженная. Ну конечно! Кудрявый малыш, надувающий пухлые щечки и катающий по полу машинку, еще вчера вечером являвшийся ее внутреннему взору, был крошечной копией этого парня.
Невозможно! Она тряхнула головой, пытаясь прогнать непонятно почему подступившую дурноту, как вдруг среди неожиданного затишья раздался громкий голос Мередита:
– Да ты не теряйся, парень! В твоем возрасте я каждую неделю праздновал новую победу, а то и чаще. Попробуй и увидишь, любая будет тебе рада. А для начала могу посоветовать хоть нашу тихоню
