клинками отличной закалки и острыми колющими мечами, различными рапирами и незачехленными трехгранными кинжалами. Они шли, словно в середине густого леса из переплетенных клинков, а люди стояли вокруг и наблюдали за этой помпезностью и великолепием. Когда они вошли во двор мечети, из толпы выскочил человек и, не привлекая никакого внимания, подошел к эмиру Мавдуду, словно за тем, чтобы благословить его и попросить милостыню. Но неожиданно, схватив эмира за пояс его халата, он быстрым движением ударил его кинжалом пониже пупка. Один удар пришелся в бок, а другой – в бедро. Когда убийца наносил свой второй удар, со всех сторон на него обрушились удары сабель и другого оружия. Ему отрубили голову, чтобы узнать, кто это такой, но человек был никому не известен, и тогда стража разожгла костер и бросила туда его тело. Когда все это случилось, атабек сделал несколько шагов вперед, и его тут же окружили его офицеры, а Мавдуд, сохраняя присутствие духа, дошел до Северных ворот мечети и там рухнул на землю. Его отнесли в резиденцию атабека, который все время шел рядом с ним. Поначалу народ очень растерялся и заволновался, но потом успокоился, видя, что эмир идет сам и смерть, по всей видимости, его миновала. Спешно послали за хирургом, и тот зашил часть ран, но Мавдуд умер, да будет милостив к нему Аллах, несколькими часами позже, в тот же день. Атабека сильно опечалила такая его смерть, и он всячески демонстрировал свое глубокое горе, печаль и беспокойство. Те же чувства испытывали войска и горожане, печалясь об этой утрате, и по Мавдуду был объявлен общий траур. Его покрыли саваном и похоронили в час послеобеденной молитвы в тот же день в гробнице внутри Садовых ворот Дамаска, а из глаз свидетелей ручьями текли горькие слезы. Его соратники начали готовиться к возвращению в свои родные места и в Мосул, а атабек приказал выдать им все необходимое для путешествия. Они также захватили с собой багаж, драгоценности и казну покойного.
Поначалу его правление было тираническим,[103] а отношение к жителями Мосула далеко не похвальным, поэтому большое количество людей покинуло провинцию из-за его жестокостей. Но когда он узнал об изменении отношения султана к нему, он изменил и свое поведение, его действия стали правильными, он проявлял доброту и справедливость, и новое начало было прямым противоречием его прошлому. Он стал прилежно исполнять религиозные обряды, раздавал милостыню, следовал всем религиозным канонам, и тогда слава о его делах вышла за пределы границ его владений. Когда же он умер смертью благословенного мученика и был похоронен, за его гробницей ухаживали приближенные и чтецы Корана до конца месяца рамазана этого года (начало марта 1114 г.), после чего прибыла посланная его сыном и женой группа, чтобы увезти с собой его гроб.
Выше уже рассказывалось об атаке на Тир и переходе правления им к атабеку Захир аль-Дину, о посылке Масуда с целью организации гарнизона для обороны и защиты города, о направлении посланника к аль-Афдалу с объяснением положения в городе. Прибывший в Египет посланник оставался там до месяца зу-л-хиджа 506 года (закончился 17 января 1113 г.). Узнав о положении дел в Тире и осознавая тяжесть создавшейся ситуации, аль-Афдал отправил посланца назад с положительным ответом, согласился с такими планами, счел их вполне удовлетворительными, отметил мудрость Захир аль-Дина в принятии такого плана и похвалил его за это. Он отдал приказ направить в Тир флот с зерном, провизией, деньгами для оплаты рекрутов и регулярных войск, а также запасами зерна для продажи горожанам. По его приказу флот под командованием Шараф аль-Даула Бадр бен Абу л-Тайиб аль-Димашки, который был правителем Тарабулюса ранее, в то время, когда франки захватили город, прибыл в Тир в конце месяца сафара 507 года (первая половина августа 1113 г.) со всем необходимым, после чего цены в городе снизились, положение улучшилось, все дела наладились, и стремление франков обладать им было подавлено. Среди доставленного на кораблях груза были восхитительные почетные одежды из редких египетских тканей, предназначавшиеся Захир аль-Дину, его сыну Тадж аль-Мулюк Бури и его свите, а также Масуду, правителю, назначенному в качестве его представителя в Тире. Флот оставался у Тира, пока не подул попутный ветер, нужный для его возвращения, и тогда корабли подняли якоря и ушли в течение последних десяти дней первого месяца раби этого года (5—14 сентября 1113 г.). Король Балдуин направил послание эмиру Масуду, правителю городу, желая установить с ним дружественные и мирные отношения, чтобы у обеих сторон не осталось поводов для беспокойства. Масуд согласился с этим предложением, и все их дела были улажены к взаимному удовлетворению. Дороги стали безопасными для путешественников, торговцев и деловых людей, приходящих со всех сторон. Масуд скончался (да будет милостив к нему Аллах) на 10-й день месяца шаввала 507 года (20 марта 1114 г.).[104]
Когда правитель Антиохии отделился со своей армией от короля Балдуина, чтобы вернуться в свой город, сын короля Такаша, сына султана Алп-Арслана, покинул его и отправился в Тир, откуда послал письмо атабеку Захир аль-Дину с просьбой разрешить ему вернуться в Дамаск. Атабек весьма деликатно отказал ему в этой просьбе, вежливо извинился и привел убедительные аргументы. Отчаявшись получить у него убежище, он отправился в Египет, где аль-Афдал принял его с большими почестями и глубоким уважением, чему тот весьма обрадовался, и положил ему доход, достаточный для того, чтобы обеспечить комфортное существование и реализацию его надежд.
Во втором месяце джумаада пришли новости из Алеппо о том, что его князь Фахр аль-Мулюк Рудван, правитель города, серьезно заболел, его болезнь обострилась, и он умер, да будет милостив к нему Аллах, на 28-й день этого месяца (10 декабря 1113 г.). После его кончины Алеппо охватило всеобщее смятение, а его офицеры горевали о такой утрате. Рассказывали, что он оставил в своей казне примерно шестьсот тысяч динар в золотых и серебряных монетах, движимой собственности, оружии и кораблях. После него трон занял его сын Алп-Арслан, которому исполнилось шестнадцать лет. Он заикался, и у него были трудности с речью. Его мать приходилась дочерью эмиру Яги-Сияну, (в прошлом) правителю Антиохии. Алп-Арслан арестовал нескольких придворных отца, некоторых из них казнил и захватил собственность других. Вместе с ним все дела вел вольноотпущенник его отца Лулу, и оба они правили плохо. Он также арестовал двоих своих братьев, кровного брата Малик-шаха и полукровку Мубарака, сына его отца и рабыни, и казнил их обоих. Его отец, аль-Малик Рудван, в начале своего правления вел себя аналогичным образом и казнил двоих своих братьев, Тадж аль-Даула Абу Талиба и Бахрам-шаха, которые были внешне весьма красивыми людьми. Поэтому участь его сыновей после его смерти стала расплатой за то, что он сам совершил со своими братьями.
К этому времени батиния укрепилась в Алеппо, и власть секты стала значительной. Ибн Бади, глава охраны в Алеппо, и знатные горожане стали бояться их из-за большой численности, силы организации, а также защиты, которую они предоставляли нуждавшимся в ней членам своей секты. Аль-Хаким аль- Мунаджим и Аба Тахир, золотых дел мастер, были первыми, кто стал открыто проповедовать эту отвратительную доктрину в Сирии во времена правления князя Рудвана. Обманом и интригами они старались добиться его благосклонности, и их поддерживало большое войско исмаилитов из Сармина, Джавра, Джабал-аль-Суммака и Бану-Улайма. Ибн Бади, префект Алеппо, обсудил эту проблему с князем Алп-Арсланом, сыном Рудвана, рассказал ему об этом движении, и они приняли решение предпринять против него строгие меры и искоренить секту. Во исполнение этого решения он арестовал Абу Тахира, золотых дел мастера, и всех приверженцев его секты, примерно двести душ. Абу Тахира, золотых дел мастера, незамедлительно казнили вместе с миссионером Измаилом, братом аль-Хакима – аль-Мунаджимом и другими лидерами их движения, на которых было указано. Остальных заключили в тюрьму и конфисковали их собственность. Некоторых впоследствии помиловали, некоторых освободили, некоторых сбросили со стены крепости, а других казнили. Нескольким членам секты удалось бежать, и они присоединились к франкам и разбрелись по всей стране.
Тогда князь Алп-Арслан почувствовал необходимость найти кого-то, кто бы занялся его делами и компенсировал его недостатки, его выбор пал на атабека Захир аль-Дина, правителя Дамаска. По этому поводу он отписал ему, попросил у него совета и положился на него в упорядочении своих дел. Поначалу он просил его приехать в Алеппо, чтобы контролировать его правление, однако ход событий заставил его самого отправиться со свитой к атабеку Дамаска, чтобы встретиться с ним и решить все общие вопросы. Он прибыл в город в середине месяца рамазана этого года, и атабек принял его с почестями, положенными человеку его ранга, пригласил в цитадель Дамаска и посадил на трон своего дяди Шамс аль-Мулюк Дукака, сына Тадж аль-Даулы, а сам в это время стоял со своими придворными рядом. Он также преподнес ему всевозможные дары и драгоценности, подобающие его рангу и какие мог себе позволить, а также одарил всех, кто прибыл вместе с ним. Алп-Арслан оставался у него несколько дней, а затем отправился назад в Алеппо в 1-й день месяца шаввала (11 марта) вместе с атабеком Захир аль-Дином, который сопровождал его по пути в город, и оставался там несколько дней с большей частью своего аскара. Некоторые
