необходимых для взятия сильно укрепленных и неприступных мест различного типа. Это продолжалось до начала месяца шаабана (начался 17 января), когда пришло сообщение о том, что он охладел к этому проекту, его мысли обратились в другом направлении, а баллисты отправлены обратно из Баальбека в Химс. Говорили, что до него дошли слухи из Аль-Рухи о том, что несколько армян подготовили заговор против него и планировали уничтожить всех, кто составлял гарнизон города, но их тайные планы были раскрыты, виновники найдены, схвачены и понесли достойное наказание, их распяли, казнили и раскидали по всей земле как предупреждение тем, кто бродит по ней и творит зло.
Год 541 от хиджры
Здесь уже рассказывалось о деяниях атабека Имад аль-Дина в конце 540 года, о том, как он стал лагерем у замка Даусар[234] неожиданно для его гарнизона, о его атаке на замок, разграблении его пригородов и захвате людей, поэтому нет смысла все это повторять или описывать в деталях.[235] Он продолжал блокаду крепости и проводил операции против ее гарнизона в течение второго месяца раби 541 года. В это время пришла новость о том, что один из членов его свиты, к которому он питал особо теплые чувства и чьим обществом восторгался, человек франкского происхождения по имени Яранкаш,[236] затаивший на него злобу за какое-то увечье, ранее нанесенное ему атабеком, воспользовавшись возможностью, когда тот был пьян и ничего не подозревал, с помощью и при попустительстве некоторых своих товарищей из числа свиты убил его во сне в воскресенье, 6-й день второго месяца раби (ночь в субботу 14 сентября). Хотя атабек предпринимал все меры предосторожности, окружил себя вооруженной охраной, всегда держал оружие при себе и выставил плотную охрану вокруг своего шатра, тот убил его несколькими смертоносными ударами в жизненно важные места, и никто этого не заметил, пока убивший его придворный не скрылся в крепости Даусар, которая в то время называлась Джабар, а правителем ее был эмир Изз аль-Дин Али бен Малик бен Салим бен Малик. <…> Армии атабека разбежались, подобно бандам Сабы,[237] его казна и богатства были разграблены, а сам он был похоронен там же без савана, пока, как говорят, его тело не было перенесено в мавзолей возле Аль- Ракки. Находившийся под его опекой сын султана вышел с сопровождавшими и примкнувшими к нему людьми и отправился в Мосул. С ним пошел Сайф аль-Дин Гази, сын атабека Имад аль-Дина (да будет милостив к нему Аллах). Правитель Мосула, Али Кучак, несколько дней препятствовал их входу в город, пока между ними не было достигнуто согласие, и тогда он открыл ворота, и сын ата-бека вошел в город, принял управление им и занял место своего отца.
В это время эмир Сайф аль-Даула Савар и Салах аль-Дин (аль-Ягисьяни) вернулись в Алеппо, и с ними прибыл эмир Нур аль-Дин Махмуд, сын атабека Имад аль-Дина. Как только он вошел в Алеппо, он начал собирать войска и распределять среди них деньги, установил контроль над делами, и общественный порядок восстановился. Однако эмир Салах аль-Дин, опасаясь за свою жизнь и не желая стать жертвой заговора, оставил его и вернулся в свое собственное владение в Хаме. Несмотря на это, после благодатного периода спокойствия и достойного уважения к власти во всех городах царило смятение, дороги стали опасными, и руки туркменских и [арабских] разбойников[238] были развязаны для злых дел и грабежей в отдаленных местах и во всех районах страны.
Когда о смерти атабека сообщили Муин аль-Дину и ему стало известно о положении дел, он начал готовиться к походу на Баальбек, пользуясь возможностью вернуть его с помощью оружия и баллист. Он спешно пришел туда, разбил там лагерь, осадил город и начал атаковать его защитников. По прошествии всего лишь нескольких дней нехватка воды заставила их сдаться. Правитель[239] города был человеком решительным, умным и знающим и, оговорив получение фьефа для себя лично, помимо всего другого, он сдал ему как город, так и цитадель. Муин аль-Дин выполнил условия соглашения с ним, но захватил все запасы зерна и военного снаряжения в городе в первый месяц джумаада (начался 9 октября). Помимо этого, он вел переписку с правителем Химса, между ними установились мирные и дружественные отношения, способствовавшие общему благополучию и процветанию провинций. Переписка также велась между ним и Салах аль-Дином в Хаме, и аналогичное соглашение было достигнуто и между ними. Завершив свои дела в Баальбеке и учредив там гарнизон для защиты города, Муин аль-Дин отвел свои войска обратно в Дамаск. Он вошел в Дамаск в субботу, 18-й день первого месяца джумаада этого года.[240] Там он обнаружил слугу, Яранкаша, убийцу атабека Имад аль-Дина (да будет милостив к нему Аллах), который покинул замок Джабар из опасения, что его правитель выдаст его по требованию, и прибыл в Дамаск, будучи уверенным в том, что здесь ему ничего не угрожает, открыто обсуждая свое деяние и надеясь на радушный прием.[241] Его арестовали и отправили в Алеппо под охраной, откуда через несколько дней отвезли в Мосул, где, как говорят, казнили.
Между тем во втором месяце джумаада сообщалось, что сын Жослена собрал франков со всех уголков своей страны и неожиданно напал на город Аль-Руху при потворстве христиан, проживавших там, вошел в город, завладел им и убил всех мусульман, которых нашел. В сердцах людей поднялось возмущение, когда они узнали о таких печальных событиях. Вслед за этим пришла новость о том, что, узнав об этом, эмир Нур аль-Дин, правитель Алеппо, вышел со своим аскаром вслед за Сайф аль-Даула Саваром. Когда к ним присоединились прибывшие со всех концов страны туркмены, они составили огромное войско примерно в десять тысяч всадников. Они шли со всей скоростью день и ночь, с раннего утра, так, что утомленные маршем лошади падали от изнеможения по краям дороги, но прибыли к городу уже после того, как сын Жослена со своими соратниками занял его. Мусульмане атаковали и рубили их саблями, много армян и христиан было убито, и защитники города были оттеснены в форт, который назывался «Водяная башня», где находился сын Жослена и около двадцати его самых смелых рыцарей. Мусульмане окружили их со всех сторон, стали готовить подрыв форта, и быстрее, чем можно рассказать об этом, форт обрушился на них. Сыну Жослена удалось тайно покинуть форт и спастись вместе со своими спутниками. Остальных схватили, и сабля положила конец всем христианам в Аль-Рухе, которые попались в руки мусульман. Пленные мусульмане были освобождены, и в городе было захвачено большое количество богатств, добра и пленных. Благодаря этой победе люди воспрянули духом после всех горестей и унижения. Отчаяние и страх в их сердцах сменила решимость. Мусульмане вернулись в Алеппо и другие районы с трофеями и пленными.
В месяце шаввал этого года (начался 5 марта) эмиры Нур аль-Дин Махмуд, сын атабека Имад аль-Дина, правителя Алеппо, и Муин аль-Дин Унур обменивались посланниками и корреспонденцией, пока между ними не было заключено соглашение на весьма дружеских и сердечных условиях. Брачный договор был заключен между Нур аль-Дином и дочерью Муин аль-Дина, и прочное соглашение было подписано на основе предложений, выдвинутых обеими сторонами. Контракт был подписан в Дамаске в четверг, 23-й день месяца шаввала (30 марта), в присутствии посланников Нур аль-Дина, свадебный кортеж подготовлен, и посыльные вернулись в Алеппо вместе с дочерью Муин аль-Дина и группой приближенных офицеров в четверг, 15-й день месяца зу-л-каада (17 апреля).
Приобретя военное оснащение и баллисты, Муин аль-Дин собрал всех пеших и конных воинов и выступил к Шархаду и Бусре. Чтобы скорее достичь своей цели, он тщательно скрывал свой план и неожиданно стал лагерем у Шархада. В то время им управлял человек, известный под именем Алтунташ, гулям предыдущего правителя Амин аль-Даула Гумуштагина аль-Атабеки. Этот человек питал ошибочные иллюзии о том, что он может противостоять любому, кто бы ни стал хозяином города Дамаска, и надеялся, что франки помогут ему в достижении его цели, предоставят ему любою помощь и подкрепление, которое он попросит, и будут поддерживать его в намеченных им мероприятиях по совершению рейдов и устройству беспорядков. По предрасположению судьбы он покинул замок Шархад и отправился к франкам, чтобы заручиться их помощью и составить совместный план их злобных деяний, не ведая о том, что Аллах не поддерживает неправедных людей, и не зная о планах Муин аль-Дина сокрушить его быстрыми действиями и разрушить его мечты, осадив [его город]. Последний же не отрезал ему пути возвращения в эти замки [Шархад и Бусра], и между гарнизоном Шархада и осаждавшими длительное время велись непрерывные бои и рылись подкопы под стены. Франки постоянно писали Муин аль-Дину, стараясь склонить его к восстановлению мира льстивыми уговорами, обещаниями и угрозами, если он не согласится на их требования, а он, со своей стороны, придерживался политики притворства и уверток. Между тем он узнал, что они собираются с силами, готовясь выступить против него, чтобы осаждать его и заставить снять осаду.
