просто преступно. Нужно хотя бы вытащить меч и снять повязку с глаз. Еще раз увидеть его светлый затягивающий взгляд… Последний раз… Люна словно очнулся: эта тварь умела зачаровывать голосом. Странно, что туман позволил ему говорить. Не учел, наверное.
Люна шагнул с порога в темницу, и почти идеальное лицо пленника исказила жуткая боль. Нейросеть была слишком чувствительна; Люна шел, наступая на багровые мерцающие волокна, - по телу на стене проходили судороги невыносимой боли. Нечеловеческой, ведь люди не пользуются такими сетями, а нелюдям Люна никогда не сочувствовал. Маг-нежить рвался из оков страшно, без стона, без дыхания, только трещал камень и скребла по стене сталь. Хрустальный меч рассыпался в прах, из раны хлынула тьма, одевая стены инеем, и Люна едва успел выскочить за дверь. Почти успел. Шагнул за порог он сам, но наружу выпала его ледяная статуя. Маг стряхнул хрупкие от холода оковы, пробормотал что-то насчет пользы физики и вышел, неведомым образом подобрав с порога большую ледышку и спрятав в бездонный карман.
6.
Вэйланна Черный Факел.
Заставка на радио.
Когда я, наконец, выбрался из темницы, снаружи было ненамного светлее, а первым услышанным звуком оказались громогласные ругательства дуэта Джо, в который раз скатившихся с лестницы и вспоминавших добрым словом ее строителей. Значит, вся компания в сборе, и Кинт где-то поблизости. Интересно, Джо тоже туман принес? Зря это он, зря. Еще минут пять такого спуска, и замку предстоит капитальный ремонт.
Рассуждения мои прервала встреча с очень твердой каменной стеной, которая почему-то оказалась совсем не там, где я предполагал. Да что у них со светом? Электричество экономят? Я зажег молнию и по голосу направился к Джо. Нашел я их быстро, но никак не мог ожидать подобной реакции: братья посерели, потом побелели и явно собирались упасть в коллективный обморок. (Интересно, а бывает, что одна голова в обмороке, а другая нет? Какая чушь в голову лезет… От стресса, наверное.)
- Сгинь, дух! – робко попросил Джанейр. У более впечатлительного Джалина, похоже, отнялся язык.
Если бы я был духом, вряд ли меня устрашил бы подобный тон. Скорее бы даже воодушевил. (А как у духов с воодушевлением?.. Нет, точно у меня не все ролики на месте. Так часто убиваться вредно. В смысле, бывать убиваемым… Ой, бред какой получается!)
- В сссмысле, и-изыди, нечисть, - неуверенно уточнил он, а бессловесный братец принялся твердить в уме простенькое защитное заклинание. Как и настоящим призракам и духам, оно мне нисколько не мешало, тем более обращался автор заклинания как раз к Великим Силам, ко мне в том числе, но в сочетании с милой песенкой тумана давало такой «мыслефон», что думать, как следует, представлялось невозможным. Какое все, в Бездну, зеленое… Да оградят меня Великие Силы, к лысой нежити… Та еще мешанина. Ой, как голова трещит. Благо, думать пока не о чем. И кто только придумывает такие липкие стишки?
- Не изыдю, - сообщил я братьям. – Вы не сказали волшебного слова. И вообще, стоит, понимаешь ли, возвращаться, если тебя сразу обзывают привидением и просят сгинуть. Обидно, да?
- Т-ты ж-ж-живой? – неуверенно предположил Джанейр. Джалин моргнул и убрал мысленную защиту.
- Живее всех ж-ж-живых,- буркнул я. – Обижусь сейчас и вернусь в темницу. Будете меня сами спасать, если не верите.
- Мы верим, - почти нормально произнес он, - но ты сам посуди…
Пока я прохлаждался в подвале, наверху произошло вот что. Хоть наша с Кинтом беседа и не состоялась, до замка Люны он все же добрался, нашел нас с Галатой, просчитал варианты и решил, что мы, то бишь, я, сами выкрутимся. С этим выводом и описанием увиденного он явился к Джо, а те наоборот сочли, что нас надо немедля спасать. Что еще можно подумать о заточенной в башне красавице, пусть даже мышиной, и пронзенном мечом человеке? Кинт подчинился большинству, и остатки «честной компании» появились в Люнином замке, чтобы во всем разобраться.
Разобрались. Туман, тогда еще Люнин подчиненный, охранял замок от вторжения чужаков, и первым ему, по счастью, попался Кинт, сдаваться в плен почему-то не намеренный. Туман сцепился с конеррен, Джо пошли искать меня и Галату, но стоило им спуститься в темницы, Кинт и Туман что-то сотворили со светом. Естественно, встретить меня на лестнице живым и здоровым братцы ну никак не ожидали. Дальше я, мол, и сам знаю…
Да, знаю. Дебют в роли привидения. Я при свете молнии бодро зашагал вверх по лестнице, Джо двинулись следом. Как только мы добрались до первого этажа, мой светильник погас, сметенный мощным электромагнитным полем – отголоском большой драки. Где наша не пропадала! Я преобразовался в волновую систему, скользнул мимо пространства по какому-то завихрению второй степени реальности и ощутил приближение «больших разборок».
Первая сущность – голубовато-сияющая бесконечность, мерцающая радость первого дня жизни, солнечный ветер, клинок жестких излучений, ясно прозрачные голубые ледяные веселые глаза. Так вот ты какой, туман - Вторая Бесконтрольная Сила, получился… А еще синим прикидывался…
Вторая – ярко пламенная круговерть, ободряющая улыбка, хлыст электромагнитных полей. «Черный Факел, как смотришь на очередную роль? Как раз для тебя… Больше некому». Кинт Сценарист Вселенной любит участвовать в действии…
Третья – черно-синяя глубина, далекий звездный свет, издевательская улыбка - полуоскал. Ваш покорный слуга. Что бы мне прихватить? Чего в супе не хватает? В бой я пошел со стилетом сильных взаимодействий и моргенштерном гравитации.
И было что-то еще, едва заметное, ничем не угрожающее присутствие. Кто-то наблюдал со стороны, кто-то очень далекий. Или что-то. Легкое любопытное белоснежное прикосновение, едва знакомое, сонное… Каюсь, не узнал. А когда узнал, было поздно: у Пустыни, на чьей тонкой территории мы нечаянно оказались, сработал иммунитет – защитная реакция драгоценного пустынного организма на стихию - антагонист. На меня, то бишь. И что ж это за неделя такая, несчастливая?..
Великая Белая Пустыня сияла где-то далеко-далеко внизу. Белоснежные холмы до самого горизонта, сколько видит глаз. Только глаз уже не видит ничего, потому что нельзя днем на Пустыню смотреть, белый песок ослепляет…
7.
Клубок тьмы, пронизанный пульсирующими нитями нейросети – все, что осталось от Хозяина Черного Огня – нашел Кинт в избушке в глухом лесу, посреди маленькой горной долины. Клубок лежал на теплой печке, завернутый в одеяло, и молча грелся, а возле него днем и ночью сидела пушистая пятнистая собака в пестром ситцевом платье. У Черного Огня, у того, что в нем все-таки сохранилось человеческого, тоже был дом. Не место для жизни, не огромный безумный замок, полный суеты и шума, а именно дом – место, куда можно возвращаться. Кем бы ты ни стал, что бы ни случилось. И дом был здесь, в избушке Губатой Собаки, Туманного Аргамака и Задумчивой Гири – странных существ, которые узнавали Огонь в любом образе, принимали в любое время и никогда не спрашивали ни о чем. Что захочет, то расскажет. Которым безразлично было, кто он и откуда взялся, достаточно, что он иногда приходит погостить, играть с Гирей в десятимерные шахматы и хвалить Собакины яблочные пироги. Редко, в общем-то, приходит, но ведь где-то он есть, жив, и этого достаточно. Захочет – придет. Надо будет – придет.
Кинт этого не знал. Этого и сам Черный Огонь не осознавал. Кинт не понял, почему Огонь для восстановления занесло именно сюда, забрал клубок, отнес в замок на вулкане и сбросил в Бездну.
8.
- Привет, Черный Факел, - сказал или подумал кто-то. – Доигрался. Просыпайся давай.
Рядом с первым присутствием появилось второе.
- Привет,- сказал еще один кто-то.
- Привет, - отозвался я.
