– Валялась на складе. Я подумал, что тебе понравится.
– Какая красота, – повторила Дора и посмотрела на Джеда с таким искренним недоумением, что он почувствовал себя еще большим идиотом. – Спасибо.
– Подумаешь, ничего особенного. Можешь складывать всякую мелочь, пока ты здесь. Мне правда пора идти. Да, тебе точно ничего не нужно?
Поглаживая шкатулку, Дора неуверенно взглянула на него.
– Если бы ты оказал мне одну услугу…
– Говори.
– Ты не мог бы дернуть за какие-нибудь ниточки и вытащить меня отсюда?
Ему понадобилось несколько часов и море красноречия, но Дора наконец преклонила голову на собственную подушку в собственной кровати.
– Благодарю тебя, господи. – Глубоко вздохнув, Дора закрыла глаза, снова открыла их и улыбнулась Мэри Пэт. – Ничего личного, Мэри Пэт, но я возненавидела место твоей работы.
– Детка, ты сама не была идеальной пациенткой. Ну-ка открой рот. – Она воткнула термометр в рот Доры.
– Я была бриллиантом, – процедила Дора.
– Скорее необработанным алмазом. Совсем необработанным. Однако мне не на что жаловаться; несколько дней домашних дежурств меня вполне устраивают. – Мэри Пэт ловко надела манжету измерителя кровяного давления на здоровое предплечье Доры. – Отлично, – добавила она, взглянув на термометр, но Дора заметила, что ее давление Мэри Пэт не понравилось.
– Что-то не так?
– Ничего, что не исправит хорошее поведение.
– Я отлично себя веду, только никогда не думала, что устану валяться в постели.
– Переживешь. – Присев на краешек кровати, Мэри Пэт проверила пульс пациентки. – Дора, с хорошим уходом и отдыхом ты поправишься. Но давай начистоту. Если бы Джед задержался, ты бы сейчас не жаловалась. Еще немного, и было бы поздно.
– Я знаю. Я помню все гораздо отчетливее, чем мне хотелось бы.
– Можешь ныть и ворчать. Я не возражаю. Но ты должна беспрекословно выполнять все предписания, или я доложу капитану.
Дора хитро улыбнулась.
– У вас, медсестер, есть звания?
– Я говорю о Джеде, тупица. Он финансирует эту операцию.
– О чем ты?
– О том, что тебе предоставлен круглосуточный домашний уход за счет капитана Д.- Т. Скиммерхорна.
– Но… я думала, что страховка это покрывает.
– Вернись с небес на землю. – Посмеиваясь, Мэри Пэт взбила подушки, разгладила простыни. – И отдыхай. Я приготовлю тебе что-нибудь поесть.
– Он не должен чувствовать себя виноватым, – прошептала Дора.
Мэри Пэт остановилась, обернулась.
– Когда дело касается тебя, он испытывает гораздо больше, чем чувство вины. Ты знаешь, что он не выходил из больницы первые сорок восемь часов?
Дора уставилась на свои руки.
– Нет, я не знала.
– А то, что он заходил к тебе каждую ночь?
Дора только помотала головой.
– Большинство женщин всю жизнь ждут, чтобы кто-то чувствовал себя настолько виноватым.
Оставшись одна, Дора дотянулась до музыкальной шкатулки, открыла крышку, закрыла глаза и задумалась. Ей было о чем подумать.
Закончив дежурство, Мэри Пэт передала пациентку сменщице, но свой долг она еще не считала выполненным. Решительно промаршировав через коридор, она резко постучала в дверь Джеда и, когда он открыл, ткнула пальцем ему в грудь.
– Неужели у тебя не хватает мужества пересечь этот чертов коридор и… – Она умолкла, нахмурилась. – Что ты делаешь?
– Собираю вещи.
Праведный гнев засверкал в ее глазах.
– Черта с два! – Она протопала в комнату и вывернула на пол ящик с книгами. – Ты не бросишь ее, неподвижную и беззащитную.
– Я ее не бросаю. – Джеду стоило большого труда не взорваться. Он убедил себя, что выезжает ради Доры. – Она попросила меня освободить квартиру и только расстроится, если обнаружит меня здесь.
Мэри Пэт подбоченилась.
– Ты – идиот. С этим я могла бы смириться. Однако я никогда не считала тебя трусом.
– Мэри Пэт, отвяжись.
– И не подумаю. Ты можешь посмотреть мне в глаза и сказать, что ты ее не любишь?
– Нет. Но не в этом дело. Врач предельно ясно объяснил, что ее надо ограждать от стрессов. Она расстроится, если я буду болтаться здесь. Ей это не нужно.
Джед потянулся за сигаретой. Мэри Пэт выхватила ее и разломила пополам. Он свирепо взглянул на нее. Она ответила не менее свирепым взглядом и подтолкнула его к креслу:
– Сядь. Сядь, черт побери. Я скажу тебе, что ей нужно.
– Прекрасно. – Джед плюхнулся в кресло. – Я сижу.
– Ты когда-нибудь говорил ей, что любишь ее?
– Это не твое дело.
– Я так не думаю. – Мэри Пэт нетерпеливо зашагала по комнате, едва удержавшись, чтобы не лягнуть тренажер. – Ты дарил ей полевые цветы?
– Сейчас февраль.
– Ты прекрасно меня понял. – Мэри Пэт вцепилась обеими руками в подлокотники его кресла, отрезав ему все пути к побегу. – Держу пари, ты никогда не зажигал для нее свечи, не водил гулять к реке, не дарил глупых подарков.
– Я подарил ей эту чертову шкатулку.
– Мало. Ей необходимы ухаживания.
Невероятно, но он почувствовал, что его шея багровеет.
– Дай мне передохнуть.
– Я с удовольствием надрала бы тебе задницу, но дала клятву лечить. Ты чуть не потерял ее.
Джед метнул на нее испепеляющий взгляд.
– Ты думаешь, я не понимаю? Каждую ночь я просыпаюсь в поту, вспоминая, как это было.
– Тогда сделай что-нибудь. Покажи ей, как много она для тебя значит.
– Я не хочу навязываться ей, особенно когда она не может защититься.
Мэри Пэт закатила глаза.
– Тогда ты круглый дурак. – Но из сострадания она поцеловала его. – Найди полевые цветочки, Джед. Я верю в тебя.
На следующий день прибыл огромный ящик.
– Еще подарки, – объявила Ли, волоча ящик по полу к дивану, на котором лежала Дора. – Я уже подумываю подставить себя под пулю… конечно, при условии, что рана будет поверхностная.
– Поверь мне, оно того не стоит. Дай, пожалуйста, ножницы. – Дора наклонилась над ящиком. – Обратного адреса нет.
– О, тайный поклонник. – Прикусив язык, Ли атаковала скотч, открыла ящик и разочарованно
