Он остановился перед домом Хеннесси. Где-то все это началось, подумал он, и где-то должно закончиться. Он подошел к двери и постучал.
— Зря теряете время, — женщина в огромной соломенной шляпе подошла к штакетнику, обозначавшему границу соседних участков. — Там никого нет.
— А вы не знаете, где они?
— Всем известно, где
— А миссис Хеннесси?
— Не видела ее последние пару недель. Продает дом, как вы смогли заметить, — она показала на объявление, а затем опустила маленькие садовые ножницы в кармашек на поясе.
Собирается посплетничать, понял Форд.
— У нее была нелегкая жизнь. Сын стал инвалидом еще подростком. Умер около года назад. Ее муж никому тут доброго слова не сказал. Все время кричал или грозил кулаком детям, если они слишком шумели, а людям, которые хотели помочь, говорил, чтобы они не лезли не в свое дело. Лично я развелась бы с ним после смерти мальчика, но она терпела. Может, сейчас она просто сбежала, но, скорее всего, уехала в Питерсберг. Не знаю, смотрел ли кто-нибудь дом. Надеюсь, его купят люди, которые умеют ладить с соседями.
До Питерсберга и обратно — это неблизкий путь, решил Форд.
— Вы, наверное, должны были заметить, если она уезжала. Я имею в виду мебель, вещи.
— Может, и заметила бы, если бы все время сидела дома. — Она внимательно посмотрела на него из-под широких полей шляпы. — Вы же им не родственник?
— Нет, мэм.
— Могу сказать, что не видела и не слышала ее уже четыре дня. Честно говоря, я поливаю цветы, которые она посадила. Не могу смотреть, когда что-то бросают на погибель.
Силла пыталась брать пример с Форда и находить во всем хорошее. Хорошо то, что кукла с простреленной головой в ее почтовом ящике не принесла никакого материального ущерба. Она ничего ей не стоила, за исключением нервов и времени.
К плюсам также можно отнести то, что полиция воспринимает все это очень серьезно. Правда, им пока не удалось проследить, откуда взялись эти куклы — с интернет-аукциона, из комиссионного магазина, магазина игрушек или чьей-то личной коллекции. Но она чувствовала себя немного спокойнее, зная, что полиция делает все, что может.
Ее рабочие тоже были возмущены. Хорошо, когда люди на твоей стороне — даже если они могут всего лишь выразить свое возмущение и сочувствие.
Кроме того, ей очень понравились столешницы и фартуки. Прожилки и крапинки теплого золотистого цвета, пятна белого и черного на фоне шоколадных шкафов. А медные краны будут просто потрясающими. Она была права, абсолютно права, когда выбрала каскадную окантовку.
Силла провела пальцами по витрине, как по теплой, бархатной коже любовника, и едва не замурлыкала.
— В кухне стало довольно темно, особенно с этой грудой мебели, что вы сюда понаставили.
— Бадди, — Силла едва повернула голову и ответила тоном, которым обычно разговаривают с капризными маленькими детьми.
Бадди сжал губы, но ему все равно не удалось сдержать улыбку.
— Выглядит нормально. В любом случае шкафы красивые. Такое впечатление, что ты в лесу, только стеклянные дверцы на некоторых немного мешают. Я пришел устанавливать мойки. Завтра займусь трубами, посудомоечной машиной и кранами. Не понимаю, зачем людям медные краны.
— Просто я помешалась на них.
— Точно, помешались. Вы поможете мне установить эти мойки или будете стоять и смотреть, как кот на канарейку?
Пока они устанавливали первое основание, Бадди насвистывал сквозь зубы. Через некоторое время Силла заметила, что подпевает ему.
— «Мне все нипочем», — сказала Силла. — Самая известная песня моей бабушки.
— Наверное, тут поневоле вспоминаешь о ней. Поставили зажим?
— Готово.
— Тогда проверим крепление. Второй раз ставлю мойку на этом месте.
— Правда?
— Первый раз менял ее для вашей бабушки. Думаю, прошло лет сорок или сорок пять. Наверное, пришла пора ставить новую. Хорошо, хорошо, — пробормотал он. — Стала на место. Хорошо, — он отметил места для крепежа.
— Давайте снимем ее.
Силла взялась за деревянный брус, прикрепленный к мойке.
— У вас с отцом было много работы в округе.
— И теперь тоже.
— Вы часто работали на Эндрю Морроу?
— Точно. Мы монтировали всю сантехнику для «Скайлайн Девелопмент». Тридцать три дома, — сказал он, доставая дрель. — Хорошо заработали, так что я смог купить один из тех домов. В октябре будет тридцать семь лет, как я живу в нем. У многих людей здесь появились дома благодаря Дрю Морроу. Я ставил унитазы почти во всех.
После того как две мойки были установлены, Силла вышла наружу, чтобы разыскать отца. Этим утром она сумела уговорить его «сделать ей одолжение» и не взбираться на леса, а покрасить ставни.
Он так расстроился, будто ему очень нравилось висеть на уровне третьего этажа с краскопультом в руке.
— Сделаешь перерыв? — спросила она и протянула ему бутылку воды.
— Можно, — он погладил ее по руке. — Как ты?
— Лучше — после того, как занялась делом. И еще лучше, когда с идиотской улыбкой разглядывала свои столешницы. Я помогала Бадди и кое о чем подумала. Он работал тут со своим отцом. И Добби тоже. Интересно, кто еще ремонтировал этот дом, когда он принадлежал Дженет, — тот, кто работает здесь теперь, или кого я не наняла, или кто ушел на пенсию. Может, они злятся, что я тут все меняю. Это не большее безумие, чем поступок Хеннесси, который пытался меня убить за то, что произошло еще до моего рождения.
— Я должен подумать. Тогда я был подростком, Силла. Вряд ли я что-то замечал.
Он снял кепку и провел ладонью по волосам.
— Разумеется, тут работали садовники. Участок был прямо картинка. Я спрошу Чарли, помнит ли он, кого нанимала Дженет. Помню, у нее были люди, которых вы называете смотрителями. Супружеская пара, которая присматривала за всем, когда ее не было. Они приводили дом в порядок, когда она должна была приехать, — что-то в этом роде. Мистер и миссис Йоргансон. Оба уже давно умерли.
— А плотник, электрик, маляр?
— Может, Карл Крогер. Тогда он занимался всеми этими мелочами. Я спрошу, но он вышел на пенсию и уехал отсюда несколько лет назад. Кажется, во Флориду. Я помню его только потому, что учился в школе вместе с его дочерью, а потом учил и ее дочь. Не представляю, чтобы Мэри Бет Крогер — теперь она Маркс — была способна на такое.
— Наверное, это глупая идея. Просто очередная соломинка, за которую я ухватилась.
— Силла, я не хочу нагнетать страсти или давать тебе еще один повод для волнения, но ты не думала, что тот, кто это делает, имеет зуб на тебя? На тебя, а не на внучку Дженет Харди?
— Но за что? Я бывший ребенок-звезда и неудавшаяся актриса, записавшая пару более или менее успешных дисков. С этим местом меня связывает только она и ты. Ты, Патти и Энжи — единственные люди, которых я знала, когда приехала сюда. И если честно, плохо знала. Я вложила несколько сотен тысяч
