376
Вдова одного разбогатевшего торговца редкостями.
377
В 1812 г. императрица Жозефина купила за 300 000 франков выстроенный из кирпича и камня замок, расположенный по шоссе в Марли и названный «Шоссейным замком», но оставила пожизненное пользование им владелице; по ее смерти, однако, ничего еще не было уплачено (Frederic Masson. Josephine repudiee» стр. 388).
378
В этот критический момент граф Каподистрия находился, в качестве полномочного посланника России, при Швейцарском сейме в Цюрихе.
379
Впоследствии австрийский посол в Петербурге.
380
Намек на так называемую «Консульту в Лионе» в 1802 г.
381
Эти чувства нашли себе оценку в Швейцарии, и город Лозанна поднес графу Каподития почетное гражданство.
382
«Frankreich und die Bourbons, im Jahre 1814» des in Lausanne privatisirenden russischen Grafen von Golovkin: Considerations sur la constitution morale de la Franse Geneve chez Pachoud 1815, von Possell (Europaeische Annalen). (Франция и Бурбоны в 1814 г. — из сочинения проживающего в Лозанне русского графа Головкина: «Рассуждения по поводу нравственного состояния Франции», Женева, у Пашу 1815 статья Поссельта в Европейских Анналах). // Вот место, которое, по всей вероятности, вменили в вину Головкину: // «Первым результатом победоносного союза было установление публичного права, которое даже самое взвинченное воображение могло лишь с трудом понять, которое должно было окончательно уничтожить нравственность и религию и которым восхищались всего только несколько дней наиболее заинтересованные в нем лица… Победоносные государи захотели посоветоваться с побежденными народами по поводу образа правления, который им больше всего подошел бы… Они не предвидели, что подобною санкцией мятежа и преступления в лоне иностранного народа они выдавали вольную революцию в собственной стране… Казалось еще менее правдоподобным, чтобы они могли унизить себя до такого безнравственного поступка, как предложение трона генералу или счастливому авантюристу, как Бернадотт, существование которого есть не что иное, как прискорбный памятник их прежней снисходительности.»
383
В бумагах графа Федора нашелся черновик его ответа графу Каподистрия, состоящий в следующем: // Ваше Сиятельство, // «Так как я вызвал неодобрение Его Величества Государя Императора, я сожалею, что причинил неприятность тому, которого Вы называете Шведским королевским принцем. Но на что он жалуется? Разве мое имя связано с сочинением, которое составило бы мою гордость, в виду защищаемых им принципов и смелости, с которой автор их защищает? И если он так интересуется тем, что я говорю и делаю, то как же он не знает сколько времени я уже отстранен от дел и какое расстояние меня от них отделяет? Пусть он успокоится. Когда представится случай вступиться за интересного молодого человека, племянника моего всемилостивейшего Государя, то защита его интересов наверно не будет поручена мне. // Я остаюсь и пр. // По-видимому это то же самое письмо, вариант которого граф Федор приводит в своем письме от 24 ноября 1816 г. к своей кузине г-же Местраль д’Аррюфан. (См. выше).
384
В этом письме идет речь о двух маленьких князьях Суворовых, Александре и Константине Аркадьевичах, внуках фельдмаршала, которые граф Федор застал во Флоренции предоставленных попечению их матери, особе слишком легкомысленной, чтобы наблюдать за развитием внуков героя. «Я испросил разрешения императора Александра и получил его иметь за ними наблюдение в самых решительный момент их жизни», — пишет граф Федор. Прибавим со своей стороны, что Александр Аркадьевич сделал честь своему покровителю и своим учителям.
385
Елена Александровна урожденная Нарышкина (1785–1855), вышедшая вторично замуж за князя Василия Сергеевича Голицына (1792–1856).
386
Огюст Габриель де Франкто, граф де Коаньи (1740–1817).
