гаишников парализовал заранее. Только при подъезде к стационарному посту сбросил скорость до минимума. Через три часа я сменил машину, заметив у обочины гаишника в форме рядом с джипом. Тот, как выяснилось, выпивал с напарником. Шнапс на вишневых косточках, это напиток на любителя. Но то, что вечером мне нужно будет снять напряжение, это было очевидно. В конце концов, я сегодня совершал убийства, грабежи, стоит ли мне страдать из-за воровства шнапса. С гаишником у меня было небольшое внешнее сходство, годное для быстрого перевоплощения. Пришлось доставить парням максимум неприятностей. Я лишил их всех документов и форменной одежды. Парализовал речь и руки так, чтобы помолчали пару дней. Напоследок «надул» нос и щеки гаишникам. Джип, машина приметная, но через пару дней найти меня будет сложно. К вечеру пересек две области. Заехал в самую глушь и остановился на ночевку. Пора было подумать, подвести итоги и узнать новости от Кати с Лёхой.
Глава 11. Незаконная медицинская практика
Алексей.
Паша выдернул Алексея на Землю вечером.
— Как у вас там? Все живы?
— Все. Но Нестор считает, что во сне ему лечить проще. Гномиха ему помогает. Сильная магичка.
— Я опять потерял возможность ходить между мирами, — пожаловался Паша.
— Вот тебе деньги. Попробуй пожить, как в отпуске. Найди одинокую женщину, или сними домик на отшибе. Тебе нужно побыть невидимкой. Наши спецслужбы — серьёзный враг, расслабляться нельзя ни на секунду. Шансы есть на успех? Ты веришь, что сможешь пройти в тот мир?
— Это уже мой второй переход. Я знаю, что третий будет проще. Мне надо всё вспомнить, осмыслить. Не буду тебя здесь держать, слишком опасно. Тебе давно пора вернуться к своим мальчикам. Паша разлил по стакану вонючего шнапса. Они выпили за успех, и Паша отправил Алексея к жене и сыновьям.
Паша.
Ранним утром я оставил джип с ключами и документами на стоянке вокзала маленького городка. Надеюсь, следы его затеряются, и меня не станут искать с этой отправной точки. Прошелся по вокзалу в поисках алкоголиков. Двое показались мне достойными внимания. Я уже профессионально определял, насколько легко мне изменить своё лицо под данный облик. Первый же алкаш согласился продать свой паспорт, при этом запросил совсем немного. Разукрасив себе нос в сизый цвет, я обеспечил полную маскировку. Мужик больше никуда не смотрел. До электрички оставалось ещё полчаса, и я прошелся по магазинам в поисках еды и тряпок. Приехать с пустыми руками на новое место подозрительно. С пересадкой я уехал километров за двести. Ещё один маленький городок, ещё один вокзал недалеко от рынка. Время перевалило за полдень, следовало поторопиться. Я прошелся по рядам женщин, торгующих молоком. Спрашивал, не сдает ли на последний летний месяц жильё отпускнику. Повезло у самой последней молочницы. Её дочка училась в областном центре, и ей постоянно не хватало денег.
Только с транспортом случилась проблема. Автобус ходил два раза в день, утром и вечером. Мне пришлось подождать, зато Надежда распродала все бутылки с молоком. Мне повезло, Надежда оказалась редкостная болтунья, за полчаса дороги я узнал о деревушке всё. Деревушка меня восхитила. Почвы были песчаные, заросшие полынью. Дома стояли редко, оставляя возможность пасти коров. Куры, утки и гуси перемещались по дороге, норовя попасть под колеса редкого автомобиля, а собаки весело бежали рядом, изображая желание, прокусить автомобилю шины. Разместился я быстро. Договорился с хозяйкой столоваться у нее, отдал деньги за две недели вперед, и отправился на речку. Узкая, мелкая, цветущая река не внушала желания ни ловить рыбу, ни купаться. В лес ходить было нельзя, заповедник начинался за ручьём. Сама судьба намекала мне, что мне нужно сосредоточить все усилия на решении проблемы перехода в другой мир. Так хотелось оказаться вместе с друзьями, с несравненной подругой Беллой, с её веселой дочкой, увы, не моей, но всё равно близкой и любимой!
Две недели пролетели, как один длинный день. Однообразные, бестолковые, серые будни. Рано зарядили дожди, стало холодно и тоскливо. Рядом продавался небольшой, но нестарый дом. Дешево, деревушка далеко и от районного городка, и от областного центра. Я купил, в расчете на то, что, без прописки, контроль со стороны милиции должен быть не такой строгий. Незаметно пролетело полгода. Хард купил у гномов очередные два баронства, те, что не успел посмотреть полгода назад. Кляйн стал одним из новых баронов, и Белла-Зюс вышла за него замуж. Удочерять свою дочь Зюс ему не позволила, упорно считая её моей. Война продолжалась вяло, военных двух стран это очень устраивало. За амулеты Нестор заплатил золотом, и Алексей пустил деньги в дело, основав большую торговую компанию. Подружка Лёхиного сына, «Ванесса Мэй», не выдержала человеческого презрения и гномского неприятия. Рассталась со своим парнем, и, потихоньку, стала выпивать в одиночку. Катя выпросила у меня ножную машинку Зингер, и стала шить модницам платья, нисколько не смущаясь разницы в доходах своих и мужа. Нитки Катя постоянно требует у меня.
Снега навалило много, впервые за последние годы. Крыльцо высокое, закрыто с двух сторон на метр, но намело так, что я с трудом открыл входную дверь. Раньше то двери открывались вовнутрь. По уму делали строители. В старом доме у меня было сделано именно так. Целых полчаса расчищал дорожку до калитки. Потом чистил тропинку вдоль палисадника, чтобы могли пройти соседи. Воздух после снегопада чист и вкусен. Пьянящий морозный воздух. Пора почистить ковер и дорожки, по такому снегу это будет сделать легко. Через час Ольга, Надеждина дочка, принесла молока. Ольга приехала на выходные к матери, надеясь отоспаться, в городе ей не дают спать три соседки по съемной квартире. А мать разбудила спозаранку, в десятом часу. Ко мне Ольга приходит полодырничать, дома мать всегда поручит небольшую работу. На самом деле Ольга неленива, руки бережет. Ей так хочется выйти в городе замуж, что это напоминает психоз. Заразили её этим соседки по квартире. Высокого роста, слишком сильная девушка, наверняка, имеет проблемы с выбором кавалера, и это её угнетает. Болтает Ольга безумолку. Надюшкино воспитание, или гены.
— СанСаныч, (по паспорту) у Светки температура подскочила, живот болит, аппендицит, наверное, а скорая никак не проедет, дорогу на выходные чистить никто не хочет, самогонку хлещут, лодыри чертовы, второй день подряд, не просыхая, жалко девчонку, совсем маленькая она. Собственно, целую фразу она проговаривала, как одно слово. Не делая ни пауз, ни ударений.
— Светочка? Через дом от вас?
— Я уже час о ней тебе талдычу, СанСаныч! Мне сладкого больше нельзя, шанюшки вчерашние, если остались, да ты сиди, я сама возьму, не суетись, смешной ты СанСаныч, что я сама не достану, а чай я поставлю греться, совсем уже остыл. Хлопнула входная дверь. В комнатную дверь постучали, и заглянула Надежда.
— Сан Саныч, веник где?
— Ой, я его, мама, сюда занесла, давай обмету, помогу тебе, — ответила за меня Ольга.
— Сан Саныч, у тебя таблетки какие-никакие есть?
— Для Светланы?
— Для неё. Поищи, я у себя всё просмотрела, кроме аспирина и цитрамона ничего не нашла.
— Были. Помнишь, ногу распорол? Упаковку до конца не пропил.
— Не помню я про ногу твою. Не жаловался, поди, тихушник! А таблетки давай, отнесу. Против аппендицита не помогут, а вдруг не он, тогда не помешают.
— Я с тобой. Ольга, ты посиди ещё. Погрейся.
— Я с вами, мне что же здесь сидеть, мне Светочку тоже жаль, не меньше вашего, я с вами пойду, — выстрелила Ольга, и через мгновение стояла одетая у зеркала. Я с трудом успевал за шустрыми соседками. Таблетки какого-то нечитаемого антибиотика я отдал еще совсем молодой бабушке Светланы, Татьяне. Та сразу побежала за очками, прочитать аннотацию. Я присмотрелся. У девочки на самом деле был аппендицит, пока не разорвался, но уже был близок, стенки отростка были воспалены. Я пережал канал
