— Да вроде бы нет… — Голос Такасуги звучал неуверенно. У него дрожали губы.
Тэрада собрался с духом.
— Пойду посмотрю.
— Постой… Подождем еще немножко. — Такасуги боялся остаться один. — Полезешь, а нас и обнаружат…
Кадзи появился неожиданно, совсем не с той стороны, откуда его ждали.
— За перевалом никого, они дальше, в сопках… Видать, чувствуют себя спокойно… Танков насчитал штук четырнадцать.
— Только-то! — Тэрада воспрянул духом. — Достаточно двух десятков солдат, чтобы управиться с ними.
— Только-то?.. — на усталом лице Кадзи появилась усмешка. — Одного хватит на всю роту, такую, как наша… Ну ладно…
Кадзи стал подсчитывать, сколько у русских может быть на этом участке пехоты. Он считал по тридцать солдат на танк. Получалось около батальона.
— А это ничего, что вы не разведали точно? — спросил Такасуги.
— К сожалению, они не догадались выстроиться в шеренгу… Может, сбегаешь, попросишь?
Такасуги потупился.
— Если наша артиллерия сумеет остановить танки, с пехотой мы без труда справимся, правда? — Надежда снова засветилась в его глазах. — Все зависит от артиллерии, да?
Кадзи нахмурился. Потому они и роют индивидуальные окопы, что надеяться на артиллерию нечего… Нет у них этой артиллерии… Танки обрушатся на позиции и отутюжат их, вот и вся оборона… А пехота у них во втором эшелоне. Он сам убедился, что противник располагает мощными, глубоко эшелонированными резервами. И если русские не спешат с наступлением, то лишь потому, что ожидают подхода этих резервов. Пройдет еще немного времени, и они будут здесь. Много ли пользы принесут тогда гранатометы, которым так радовался поручик Дои?
— Пошли обратно, — мрачно проговорил Кадзи.
На обратном пути, когда они добрались до камышей, Тэрада неожиданно обратился к Кадзи:
— Господин ефрейтор, почему вы взяли с собой в разведку именно нас с Такасуги?
Кадзи заметил, что Такасуги украдкой поглядывает на него.
— Тебя, Такасуги, это тоже интересует? — Кадзи помолчал… — Будь здесь папаша Тэрада, он разъяснил бы вам, что такие вопросы задавать не положено… Я подумал, Тэрада, что если ты действительно любишь военное дело, то не струсишь в разведке. Ну а если струсишь — значит, ты просто- напросто болтун, трус. А труса не жаль, даже если он погибнет…
— Почему же вы не испытали меня до конца, не взяли с собой дальше, до перевала?
— Потому что мне самому стало страшно. А разве б ты, например, хотел, чтобы кто-нибудь видел, как ты струхнул?
Тэрада ухмыльнулся, покачал головой.
— Ну а ты что скажешь, Такасуги? — Кадзи оглянулся на вершину, оставшуюся за спиной и, пригибаясь, зашагал вперед. — Я думал, что эта вылазка поможет мне поближе сойтись с вами. Но, кажется, она мало пошла па пользу…
«Опасность сама по себе не может сблизить людей, нужна общая цель», — подумал Кадзи.
Поручик Нонака остался недоволен результатами вылазки. Унтер-офицерская разведка принесла другие, более точные данные: двадцать пять танков, два батальона пехоты… Когда Кадзи выразил сомнение, что вообще можно принести «точные» данные, не проникнув в расположение противника, поручик обозвал его трусом, — Сам вечером схожу! — сказал он.
К вечеру небо заволокло тучами. Начали рыть индивидуальные окопы на склоне, обращенном к противнику. Оставались считанные часы на подготовку к обороне. Вернее, считанные часы жизни.
Кадзи получил ужин для своего отделения. Он шел и думал, что, если подпоручик Нонака возьмет его в разведку, он не пойдет, наотрез откажется. Не потому, что опасно. Просто он не желает подчиняться Нонаке. В то же время ему даже хотелось очутиться вдвоем с подпоручиком в опасной зоне. Хотелось увидеть, как Нонака потеряет самообладание.
Не успел он раздать своим котелки с ужином, как со сторожевой вышки часовой не своим голосом завопил, что видит продвижение противника.
В первый момент все словно оцепенели. Смятение началось секунду спустя. Офицеры повыскакивали из палаток, каждый что-то кричал. Кадзи, как мог спокойно, построил своих и вывел в окопы стрелкового отделения.
Три танка медленно спускались по склону.
— Сюда движутся! — устанавливая пулемет, прокричал Ивабути.
Наискосок по склону к ним бежал поручик Дои.
— Разведка, наверно, — сказал Кадзи, и почти одновременно откуда-то сзади по танкам ударила артиллерия. Земля содрогнулась.
Навесный огонь плохо приспособлен для поражения движущихся целей. Танки не спеша ползли вниз. Откуда-то сбоку по ним стали бить прямой наводкой. Снаряды ложились густо, но все мимо.
— Тьфу! И это артиллеристы! — простонал ефрейтор Хоси. — У, пентюхи! Будь у меня пушка, я бы им показал, как стреляют!
Танки проворно развернулись и беспрепятственно ушли обратно за перевал. При желании Дои мог оценить это как отказ от атаки из-за сосредоточенного заградительного огня.
Все выглядело настолько неправдоподобно, до того походило на игру, что реальное ощущение боя так и не проникало в сознание. Солдаты явно приободрились, убедившись, что их поддерживает артиллерия.
Только Коидзуми не разделял общего возбуждения по поводу удачно отбитой атаки.
— Никакое это не отступление, — он мрачно посмотрел на Кадзи. — Они затем и явились, чтобы узнать расположение наших огневых точек.
— Увидели небось, что голыми руками нас не возьмешь, правда? — вставил Тасиро.
Кадзи пожал плечами. Он мысленно представил себе продуманную, организованную подготовку к завтрашнему наступлению, которая совершается там, за линией сопок.
Все решит завтрашний день.
Явился Хиронака передать приказ поручика Дои. Он тоже повеселел.
— До особого приказа каждому подразделению оставаться на местах, — звонко крикнул он. — Дежурный ефрейтор!.. — Он сам подошел к приподнявшемуся Кадзи. — Раздавай ужин! — И, радостно улыбаясь, прибавил: — Наши части, говорят, уже вторглись в Сибирь, слыхали?
— Правда?! — воскликнул Тэрада.
— Конечно, правда! Скоро начнется одновременное наступление в Приморье совместно с нашими войсками в Корее!
— Это правда? — спросил Тасиро после ужина.
Кадзи молча взглянул на Тасиро. «Ложь!» — говорило лицо Кадзи. Откуда возникла эта ложь? Из настроения этих людей, которым в час испытаний хотелось верить хотя бы вымыслу? Хиронака, без сомнения, верил. И Тасиро тоже хотел верить. А Кадзи? Он не взялся бы утверждать, что и его не порадовала бы такая новость, окажись она правдой. Мучительно хотелось верить, что военное счастье вдруг улыбнется и завтрашний день не будет грозить им смертью. И только несколько мгновений спустя явилась мысль, что в случае временного успеха, война затянулась бы на неопределенное время и страх смерти длился бы бесконечно.
— Не нужно отчаиваться, — сказал Кадзи в ответ. — Пойду на речку, искупаюсь…
Сбросив в кустах одежду, Кадзи вошел в воду. Ему всего тридцать лет, он еще молод. Вот оно, его тело, выдержавшее и жестокую муштру и всю нелегкую жизнь казармы. И тяжелый физический труд, если понадобится, тоже, наверно, вынесет. Да, оно могло бы еще долго служить ему, это тело. Он хочет жить, хочет радоваться ощущению жизни. И на свете есть женщина, которой он дорог. Все происходящее похоже на вымысел. Вот он здесь купается в чистой холодной воде, а его ждет смерть… А женщина далеко-далеко,
