— Так точно.
— А рабочим отрядом, говоришь, командовал Дои?
— Так точно.
— И всех, говоришь, разбили?
Кадзи молча ждал.
— А куда подевался этот, как его, Дои?
— Убит.
— А вы пятеро почему живы?
Кадзи с трудом сдерживался.
— Что же это получается? Командир ваш убит, а вы себе живете, не тужите, а? Почему не пошли в штыковую атаку? А? Я тебя спрашиваю! Выходит, вы дезертиры, вот вы кто! Тащите с собой бабу, безобразие! Ну, что молчишь? Говори, оправдывайся!
— Оправдываться не буду… — у Кадзи дрогнул голос — Нельзя ли нам получить еды?
— Ничего не получите! — рявкнул капитан. — Мы движемся к корейской границе, чтобы вступить там в последний бой. У нас нет продовольствия для таких слюнтяев, как вы. Проваливай, чтобы глаза мои тебя не видали, слышишь? А будете тут околачиваться — вздернем! — Ему, видно, понравилась эта угроза, потому что, взглянув на стоявшего рядом офицера, он засмеялся. Затем снова свирепо взглянул на Кадзи.
Тэрада и Ямаура молчали. На побледневшем лице Кадзи появилась зловещая усмешка.
— Капитан Нагата, так, кажется? — пересохшими губами произнес Кадзи. — Продовольствия нам не нужно, от проповедей тоже увольте. Мы и сами можем прочитать вам мораль — влепить заряд в башку!
Вскинув винтовку, Кадзи прицелился.
— Никто ни с места! Тэрада, Ямаура, если кто шевельнется — огонь! Вырядились в парадную форму, гады, и толкуете про последний бой! Если жалко жратвы, так и скажите, что жалко! Ради того, чтобы вы драпали со всем вашим барахлом, мы сражались и умирали! Умирали, слышишь? Пристрелю, сволочь!
Это была не пустая угроза. Грянул выстрел. Кадзи выстрелил под ноги капитану. И тотчас перезарядил.
— Тэрада, Ямаура, назад! А вы ни с места! С двухсот метров я бью без промаха. Пока не отойдем на двести метров, никому не двигаться!
Кадзи начал медленно пятиться. Дойдя до своих, остановился и все с тем же бесстрастным выражением бросил им через плечо:
— Вот он каков, отряд, к которому вы хотели присоединиться! Сволочи! Жалеют пачки галет. Ну, что будем делать? — уже спокойно закончил он. — Пойдете к ним с повинной? Я — нет.
Хиронака и Хикида, то и дело оглядываясь, пошли со всеми за Кадзи.
Кадзи не опускал винтовку. Так и шел, голова назад, палец на спусковом крючке.
Только у опушки он наконец отбросил предосторожности.
— Вот негодяи! — ни к кому не обращаясь, проговорил он. — В первый раз вижу таких сволочей! Перестрелять бы их. «Почему остались в живых?»
— Черт с ними, с продуктами! — бросил Тэрада. — Не в этом дело. Но какой негодяй! А еще офицер!
Лицо Кадзи внезапно осветилось улыбкой.
— Тэрада, в тот вечер, перед боем, ты не очень почтительно держался с офицером, а?
Тэрада досадливо потупился.
— А сегодня приветствовал по всей форме… Выходит, как бы это сказать, нам с тобой нужно было для этого хорошенько поголодать, а?
— Кто-то идет! — крикнула Тацуко.
Спрятавшись за деревьями, они приготовились к обороне. Но человек бежал открыто. Не похоже, чтобы он замыслил дурное. Судя по его энергичным движениям, это был не изголодавшийся беженец из какой-нибудь разгромленной части, вроде Кадзи с товарищами, а один из отряда, с которым они столкнулись.
— Наверно, поняли, что нехорошо обошлись с нами, и хотят вернуть! — прошептала Тацуко.
— Вряд ли! — усмехнулся Кадзи. Солдат подбежал прямо к нему, улыбнулся во все лицо.
— Здорово, Кадзи! Не узнаешь?
Кадзи недоуменно уставился на него. «Госпиталь? Ну, конечно, госпиталь…»
— Тангэ!
— Он самый!
Солдат первого разряда Тангэ, единственная живая душа, с которым Кадзи мог, не таясь, откровенно разговаривать в госпитале! Впрочем, нет, была еще сестра Токунага с мягким голосом и усыпанным веснушками лицом…
Тангэ вытащил из вещевого мешка четыре пачки галет.
— Ешьте! Ну и оброс же ты! Я сразу и не признал!
Они набросились на еду.
— Я было думал — подойду, когда ты закончишь разговор с капитаном, — объяснял Тангэ. — Вдруг слышу — как бабахнет! — Танга засмеялся. — Может, ты и правильно поступил, да только, видать, здорово ты переменился!
— Переменишься, когда за тобой охотятся, да и сам только знаешь, что убивать… — без улыбки ответил Кадзи. — А как тебе удалось уйти от них? — он показал в сторону лагеря.
— Сказал, иду за водой…
— А…
Тангэ взглянул на Кадзи.
— А вы куда?
— На юго-запад. По моим расчетам, на этой линии должен находиться город Дуньхуа. Вот туда.
Тангэ кивнул.
— Я… с вами, — решительно сказал он. — Добраться бы до Фушуня, там у меня много знакомых, устроимся как-нибудь… Остальные не возражают?
Никто не возражал. Четыре пачки галет в такую минуту — это дар самого бога счастья.
— Окапываться на корейской границе да вести там «долговременное сопротивление» — ну нет, это не для меня!.. — сказал Тангэ.
— Тогда пошли! — Кадзи встал.
Маленький отряд — теперь их стало семеро — двинулся вперед. Говорить не хотелось. Долго шли молча.
— Война-то, наверно, уже окончилась, — сказал Кадзи, вглядываясь в лицо Тангэ. — Что-то с нами будет, а?
— Должна бы кончиться… — Тангэ тоже не знал, что Япония уже объявила капитуляцию.
— Послушай, а о ней ты ничего не слыхал? Что с ней? — неожиданно спросил Кадзи, и Тангэ не понял, о чем это он. — Ну, о ней… О сестре Токунага, — объяснил Кадзи.
«Вот странный парень, — подумал Тангэ. — Как это в нем сочетается дерзкая угроза офицеру, свидетелем которой они были несколько часов назад, и вдруг самые неожиданные воспоминания…»
— Встретил ее раз, когда отступали…
Кадзи молчал, весь обратившись в слух.
— Нас послали в сторожевое охранение. А почему лазарет не эвакуировали вместе с начальством — не знаю. Когда мы отступали, встретили грузовик — застрял на дороге. Медсестры просили взять их с собой, а мерзавец Нагата отказался — дескать, нам предстоят бои… На самом деле просто лишних ртов побоялся…
— И она там была?
Тангэ кивнул.
— В кузове сидела. Поклонилась мне… «Доведется ли еще встретиться?» — спросила она, когда они расставались. И на этом всему конец…
