муравьев или термитов. Это не разум, а сложные, разветвленные цепочки условных рефлексов.
– Значит, не сталкивались, – спокойно заключил Сергей. – На этот счет у Института есть какие-нибудь инструкции?
– Секретная, два нуля сорок три.
– И что в ней сказано?
– В случае контакта с бесплотным разумом она предписывает не предпринимать никаких действий и немедленно сообщать в Штаб. А Штаб будет принимать решение о задействовании группы критического вмешательства.
– Понятно. Сейчас восемь часов, значит, до девятичасового «хлопа» вы еще успеете сообщить в Штаб о таком контакте.
– Ты с ума сошел. Меня на смех поднимут.
– А инструкция?
– Это на всякий случай. Гипотетическая возможность.
– Которая стала реальностью, – кивнул Сергей. – Не беспокойтесь, доказательства у меня есть.
– Хотелось бы глянуть. – Алексей Васильевич выжидательно посмотрел на собеседника.
Дворжек усмехнулся, вынул из-под куртки пачку черно-белых фотографий и положил их на стол.
– Только внимательнее смотрите, там есть забавные мелочи, – предупредил он.
Командир просмотрел один снимок, затем другой, перекладывая их вниз стопки. Густые брови поползли вверх.
– Действительно забавно, – сдержанно сказал он. – Если это не спецэффекты, конечно. Кстати, часть этих снимков секретна. Здесь явно сняты агенты других ячеек.
– В Питере ячеек всего четыре, – спокойно ответил Сергей. – Сначала я не понимал, что снимаю, даже думал, что это одно и то же. Только недавно я понял, что в городе действуют две силы – Институт и кто-то еще.
– Кто?
– А по фотографиям непонятно?
– Я бы хотел послушать твою гипотезу.
– Ладно. Только я не буду пересказывать вам все свои выкладки. Это долго и малопонятно без контекста, в котором они рождались. Если хотите, могу выдать выводы.
Алексей Васильевич кивнул, не отрывая взгляда от фотографий, и стал раскладывать их на столе, будто карточный пасьянс. Дворжек расслабился в кресле и произнес тоном лектора в планетарии:
– Около миллиарда лет назад на Земле возникла разумная форма жизни. Бесплотная.
– Почему ты считаешь, что она возникла именно в это время?
– Законы эволюции, – пожал плечами Сергей. – Структура и анатомия лептонных существ, которые я сейчас изучаю, позволяют сделать вывод о приблизительном их развитии от деструктурированных сгустков излучения, видимо, природного, до современных, порой очень сложных, форм.
– Это чушь. В Н-пространстве не обнаружено никаких намеков на разум.
– Вот этого не надо, Алексей Васильевич, – Дворжек усмехнулся. – Обнаружен такой намек, и вы прекрасно это понимаете.
– Ты имеешь в виду Прорыв?
– А вам не кажется, что он полностью выбивается из стройной институтской теории экзофизики?
– Мне кажется, что это попросту малоизученное явление, вот и все.
– Верно, верно, – кивнул Сергей. – И я понимаю, почему именно оно настолько плохо изучено. Дело в том, что Прорыв своими корнями уходит в пространство, которое мы наблюдать не можем. Мы интуитивно чувствуем, что должен быть какой-то закон, какие-то причины и следствия, но понять этот закон не можем, поскольку в нашей наблюдаемой реальности существует лишь тонкий слой происходящих событий.
Командир заинтересованно поднял взгляд на Дворжека.
– Приехали. Значит, ты считаешь возможным существование каких-то иных реальностей?
– Без сомнения. Причем, повторяю, эти реальности недоступны нашему наблюдению. Две трети из фотографий на вашем столе сделаны абсолютно случайно, а остальные в автоматическом режиме, когда фотоаппарат сам делал снимки через неравные промежутки времени.
– Но как ты вычислил место, где надо снимать?
– По ощущениям и случайным снимкам.
– Сергей, я не совсем тебя понимаю. То, о чем ты говоришь, происходит на улицах города, доступно съемке обычным фотоаппаратом, но в то же время недоступно прямому наблюдению?
– Осознанному наблюдению, – поправил Дворжек. – Когда происходит нечто подобного уровня, мы дружно смотрим в другую сторону. Это видно по фотографиям в людных местах.
– Телепатия?
– Думаю, нет. По ряду признаков это явление куда более сложного порядка, чем можно посчитать навскидку. Я уверен – здесь задействована система управления случайностями. Фактически все, что мы называем совпадениями, работает лишь на то, чтобы человечество не замечало существующей рядом
