Тайны Белого движения. Победы и поражения. 1918–1920 годы

участием генералов Драгомирова, Лукомского, Санникова, Романовского, Тихменева, Сазонова и Нератова их vis-a-vis донские представители генералы М. А. Свечин, И. А. Поляков и Греков (бывший сотник — «Белый Дьявол»), уполномоченные Красновым вести переговоры, заняли непримиримую позицию в отношении Добровольческой армии, не признавая ее объединяющего значения для всех антибольшевистских сил на Юге России, и всячески отстаивая идею «независимого Дона». «В ответ мы получали игнорирование участия армии, как государственно-правового фактора… и полный отказ от объединения командования…»[109], вспоминал впоследствии Деникин. Казалось бы, независимость Дона находилась в еще большей опасности со стороны наступавших большевиков, грозящих не только полной оккупацией донских земель, но и истреблением ее народонаселения. Однако Краснов все еще находился под впечатлением возможности договориться с красными о нейтралитете; главенствующая роль Добровольческой армии не устраивала его по причине ослабления собственного значения и влияния в ВВД. Более того, ориентация Краснова на продолжение взаимоотношений с Германией невольно отталкивала его от возможного союза с Добровольческой армией как правопреемницей русской Императорской армии, которая де-юре продолжала войну с германскими войсками.

Деникин доложил союзникам о возникших разногласиях между Добровольческой армией и атаманом ВВД и попросил английского представителя генерала Пула выступить в качестве посредника на последующих переговорах с Донским атаманом: «В начале декабря генерал Пул обратился ко мне со словами: — Считаете ли вы необходимым в интересах дела, чтобы мы свалили Краснова? Я ответил: — Нет. Я просил бы только повлиять на изменение отношений его к Добровольческой армии. — Хорошо, тогда будем разговаривать…»[110] Англичанин бодро взялся за дело, отправившись к Краснову 21 декабря 1918 года на станцию Кущевка, где сразу же между ними произошел инцидент: Краснов ждал, что Пул явится к нему как к главе суверенного государства, а Пул настаивал, что Краснов должен прибыть к нему не более чем в качестве представителя одной из союзнических с Антантой сторон. Когда атаману доложили об этом, он отказался и хотел тут же уведомить Пула о прекращении переговоров. Краснов заявил направленному к нему полковнику Кизу: «Передайте генералу Пулу, что я являюсь выборным главою свободного пятимиллионного народа, который для себя ни в чем не нуждается. Ему не нужны ни ваши пушки, ни ружья, ни амуниция — он имеет все свое, и он убрал от себя большевиков. Завтра он заключит мир с большевиками и будет жить отлично…»[111]. Генерал Пул, предчувствуя осложнения, согласился прибыть к Краснову сам. В ходе переговоров он изложил точку зрения главы гражданского правительства при Добровольческой армии генерала Драгомирова относительно полного подчинения ВВД Деникину и, несмотря на энергичные протесты донского главнокомандующего генерала Денисова, помог привести обе стороны к согласию о вхождении Донской армии в подчинение Деникину на условиях автономной единицы, где приказы Главнокомандующего Добровольческой армией отдаются Донской армии через атамана и Донской штаб. 8 января 1919 года на станции Торговая, после долгих обсуждений генералы Драгомиров и Денисов пришли к соглашению о едином командовании, экономической и финансовой системах. Краснов и Деникин подписали соответствующие приказы. Деникин назначался Главнокомандующим Вооруженными силами Юга России.

В то время, пока Добровольческая и Донская армии соединялись, центральное руководство большевиков поставило перед своими вооруженными силами задачу об уничтожении этих двух армий в течение зимней кампании 1918/1919 годов. После успешных для Красной армии боев на Урале и в Поволжье, на юг стали перебрасываться ускоренными темпами дивизии с Восточного фронта. С западного направления прибыла 13-я армия под командованием красного командира Кожевникова, а с северо-запада 8-я армия под командованием Гиттиса. С севера подходила 8-я армия Княгицкого, а с востока, со стороны Царицына, 10-я армия под командованием Егорова, целью которой было вклиниться в стык Донской и Добровольческой армий, отрезав кубанские земли от Дона. Кроме того, Красная армия ввела в действие 150 тысячную таманскую армию, доукомплектованную свежими пополнениями из Астрахани и воодушевленную недавней победой над терскими повстанцами. Суровая зима и выдавшиеся морозы, эпидемии сильно ослабили оборону казаков, остававшихся несмененными уже долгое время. Обещания союзников предоставить помощь не выполнялись, что позволяло делать сравнения с германцами не в их пользу. 30 января 1919 года Краснов в ужасе сообщал Деникину, что французский представитель, прибывший к нему от генерала Франте д'Эспере, некий капитан Фуке, заявил, что на помощь белым армиям, отчаянно бьющимся в Каменноугольном районе, французская сторона будет готова прислать одну дивизию из Севастополя, если атаман подпишет два соглашения. Первое из соглашений содержало требования о материальной компенсации с уплатой 5 % годовых за те разрушенные промышленные предприятия с иностранным капиталом, акционерами которых являлись страны Антанты и которые находились на территории Донецкого бассейна. Кроме того, Донское правительство обязывалось произвести оплату стоимости восстановления предприятий и выплаты вознаграждения собственникам за вынужденный их простой. Во втором соглашении говорилось о подтверждении согласия Краснова о признании полной власти генерала Деникина по вопросам военного, политического и общего порядка. Деникин отвечал, что первое соглашение, представленное Краснову капитаном Фуке, являлось верхом цинизма в складывающейся ситуации. Относительно второго соглашения Деникин заверил Краснова, что приложит все усилия, чтобы оградить его от каких бы то ни было принуждений, тем более в столь директивной форме, и доложит французскому представителю о превышении полномочий чина его миссии. Незадолго до инцидента с французским представителем в Новочеркасск к Краснову приезжал представитель английской миссии генерал Пул для ознакомления с ситуацией на Дону. Осознав, что положение складывалось угрожающее, он пообещал направить одну английскую бригаду, которая должна была прибыть в Новочеркасск 26 января. Пул просил Краснова подготовить теплые вещи, примерно 2 тысячи шуб для бригады и отбыл в Лондон для доклада правительству о ситуации на Дону и на Юге в целом.

Приказ генерала, дошедший в Батум, был проигнорирован британским командованием, а сам Пул, по его прибытии в Великобританию, немедленно был отстранен от дел за излишние симпатии к русским союзникам. И даже обвинен в «недостаточном патриотизме», ибо хотел жертвовать жизнями английских солдат в интересах весьма неопределенных с точки зрения новой политики Лондона в отношении России.

Северный фронт на Дону рухнул под тяжестью натиска большевистских армий и в немалой степени из-за того, что казаки, уставши оборонять донские рубежи, стремились вернуться домой, уступая честь позиционной войны регулярным частям Вооруженных Сил Юга России. Так, уход всего трех казачьих полков с позиций образовал 40-километровую брешь в обороне Дона, куда незамедлительно вошла 9-я армия большевиков в составе девяти дивизий и продолжила свой путь по Дону походным порядком, без боев занимая станицу за станицей. Генерал Фицхелатуров был вынужден начать отступление, прикрывая от 8-й армии большевиков фланги со стороны Харькова, торопясь, чтобы красные не успели отрезать его войска от Дона. В это время Мамантов вывел свои части к главной линии обороны Царицына, овладев южным опорным пунктом поселком Сарептой. В ожидании дальнейших приказов из штаба Донской армии он задержался у стен Царицына, а когда пришли вести о падении Северного фронта и маловероятной поддержки его основными силами, Мамантов приказал отступить. Воспользовавшись замешательством Мамантова, кавалеристы Думенко совершили рейд по его тылам и ускорили его отход от города.

В декабре 1918 года началась война между Грузией и Арменией, отразившаяся на армянском населении Сочинского района, занятого грузинскими войсками. Через своего представителя при штабе Деникина армяне попросили белогвардейцев о помощи, которую Деникин предоставил им в феврале 1919 года, направив из Туапсе в Сочи корпус генерала Бурневича. На подходе белогвардейцы стремительно атаковали грузинские войска в отсутствие их командующего, генерала Кониева, гулявшего на свадьбе сослуживца, и заняли Сочи. Узнав об этом, генерал Кониев приказал шоферу как можно быстрее везти его на поле боя. Шофер быстро домчал генерала до места боевых действий, где уже находились деникинские части, прямиком в плен, а генерал Бурневич двинул свой корпус дальше и, заняв Гагры, остановился на рубеже реки Бзыбь, по границе Кутаисской губернии. Грузинское правительство направило 6 батальонов «народной гвардии» на защиту «страны», однако по пути грузинские батальоны были остановлены британскими формированиями, занявшими мост через реку Бзыбь. Британцы направили телеграмму в штаб Деникина, предлагая вывести войска из сочинского округа, однако в ответной телеграмме штаб Деникина