было года три, то и дело дергал одну из них за руку. Ему было скучно, он хотел поиграть, считая это важнейшим делом на свете. У взрослых было другое понимание, их явно раздражала детская назойливость, мешающая беседовать. Наконец одна из женщин додумалась всучить ребенку связку ключей, и он как завороженный уселся рядом, разглядывая карточки разной формы и цвета. Больше взрослые его не интересовали, у него появилось гораздо более важное дело – познавать мир.
– Вот черт… – вслух ругнулся Андрей.
«А ведь действительно, сорок миллионов ничего не стоят по сравнению с квантовым компьютером, – подумал он. – Они могли попросту кинуть мне кость, стоящую больше, чем Нобелевка. С премией Скотта любой забросил бы научные разработки и поехал жить на Гавайи. Все просто. Представляю их удивление, когда, получив диск, я не побежал в ближайшее патентное бюро. Тогда и пришлось организовывать похищение».
Вполне логично. А раз так, можно принять эту гипотезу за рабочую и ожидать следующего хода противника. Корпорация Скотта владеет половиной мира, значит, мелочиться они не будут и нанесут удар при первой возможности. Важно как можно дольше им такую возможность не предоставить.
«Хорошо, что я не сдался милиции, – с облегчением подумал Андрей. – Следующий удар наверняка будет смертельным, а что может быть легче, чем убить человека в следственном изоляторе?»
Холодок страха пробежал по спине, но теперь он не потянул за собой липкую ниточку ужаса, плеснув в кровь изрядную дозу адреналина. Андрей вдруг отчетливо осознал, что не сможет долго ускользать от столь могущественного противника. Да и задача, по большому счету, состояла не только в сохранении жизни.
«Надо опубликовать статью под своим именем. – Андрей ощутил правильность выбранного решения. – Отправить сразу в несколько журналов, особенно в «Квантовые вычисления», которые неподвластны корпорации Скотта. Если статья выйдет, убивать меня уже будет бессмысленно – человечество в любом случае получит квантовую машину не из их рук. Скорее всего, они оставят меня в покое. Нужен компьютер и нора, в которой можно работать, не ожидая каждую минуту визита крепких ребят с Регалиями. К Пашке соваться страшновато. Он парень честный, может и сдать, уверенный, что для меня же делает лучше».
Дом в качестве убежища при сложившихся обстоятельствах не выдерживал никакой критики. Даже если удалось бы добыть ключи, например в больнице, все равно квартира наверняка находится под пристальным наблюдением. Артем в помощи отказал. Можно было бы чуть надавить на Светлану, выпросить ключи от их дачи, но Андрей понимал неправильность такого поступка. Не хотелось вовлекать ее в круговорот неприятных событий.
«Я ведь ее люблю до сих пор». Он наконец нашел силы признаться в этом хотя бы самому себе.
Что-то надломилось в душе, словно лопнул огромный гнойник, наливавшийся в течение десяти лет. Андрей ощутил себя извалявшимся в грязи, но все равно сделалось значительно легче.
Нет, ее подставлять нельзя ни при каких обстоятельствах.
Оставался еще Валентин, но обращаться к нему или прямо в милицию было все равно что одно и то же.
На людном бульваре Андрей вдруг почувствовал себя в ужасающем одиночестве, он показался себе отделенным прозрачной стеной от мира, от урчащих машин, от людей на бульваре, от птиц и деревьев, шумящих над головой.
«Как в пустыне», – подумал он и тут же вспомнил про сфинкса.
Андрей встал с лавочки и отряхнул кожаные штаны.
До дома Лыськи было ходу минут пятнадцать, но Андрей преодолел это расстояние гораздо быстрее. Он пробежал через двор, остановившись перед тяжелой дверью в подъезд – код на электронном замке был ему неизвестен. В таких случаях, еще в студенческие годы, им применялся не самый быстрый, но проверенный способ. Надо было дождаться, когда кто-нибудь выйдет, и успеть проскользнуть внутрь, пока дверь не закрылась. Пройти с входящими получалось реже – особо бдительные жильцы чаще всего противились этому. В нынешних условиях этого не следовало и пробовать, иначе дело могло кончиться банальным вызовом милиции. Правда, бесцельное стояние у двери было не менее подозрительно. Когда есть сигареты, можно стоять и курить, но у Андрея сигарет не было.
Пришлось отойти от подъезда на приличное расстояние и ждать. Но никто не выходил из подъезда и не собирался в него входить.
«Спят еще», – со злостью подумал Андрей.
Прошло около часа, но ничего не менялось. Из соседнего подъезда вышла дама с крохотной собачкой на поводке, а нужная дверь по-прежнему стояла на пути неотвратимым препятствием.
«Господи, помоги, – заставил себя подумать Андрей. – Сделай так, чтобы кто-нибудь вышел».
Привычная фраза. В ней уже не было весомости, которую дает настоящая вера, а без этого любое воззвание к Богу не имеет ни малейшего смысла. Когда-то вера была, но Андрей прекрасно помнил меры по усилению православия пятилетней давности, когда от частого употребления емкие слова затерлись, как некачественная позолота на университетских иконах. Но искусственную религию Андрей считал еще большей душевной пошлостью, поэтому не собирался молиться городу, как это делали байкеры. Хотя вид стальной двери, явной принадлежности мегаполиса, так и подмывал сказать про себя: «Отворись, именем Города!»
«Нет, до этого опускаться не стоит», – подумал Андрей.
Он прождал еще полчаса, уже теряя надежду. Тридцать два этажа, сто двадцать восемь квартир в подъезде. По меньшей мере, странно, что никто из такого количества жильцов не собирается утром выйти из дому, хотя другие подъезды жили обычной утренней жизнью. Хорошо одетый мужчина вынес сыну велосипед, а сам сел в машину и выехал со двора. Школьники первой смены спешили на занятия, а ребята второй смены потихоньку собирались во дворе. Опрятные старушки выбирались в магазин за покупками, молодой почтальон на японском мотороллере выгружал почту из решетчатого багажника. Скромно одетая девушка пыталась дозвониться кому-то из дворового таксофона, но то ли занято было на другом конце, то ли никто не брал трубку – девушка нервничала и нажимала кнопки набора номера.
Андрей устал стоять и отошел в глубину двора, усевшись на остатки изломанной лавочки. Никакого решения возникшей проблемы не приходило в голову.
Велосипед оказался великоват для катавшегося на нем мальчишки, но терпения пацану было не занимать – он становился на бордюр и раз за разом пробовал справиться со своим двухколесным
