Пибоди обернулась, чтобы взглянуть на тело, но Ева сделала шаг в сторону, загородив его собой.
– Докладывая, смотрите на меня, сержант.
– Слушаюсь, мэм, – отчеканила Пибоди. – Объект наблюдения покинул здание через десять минут. Она казалась взволнованной, все время оглядывалась. Двинулась в западном направлении. Я соблюдала дистанцию и поэтому не смогла ее остановить. – Пибоди судорожно глотнула воздух. – Я соблюдала дистанцию…
– Прекратите! – одернула ее Ева и тряхнула Пибоди за плечи. – Продолжайте докладывать.
Пибоди взглянула на Еву. Глаза у нее были пустые и безжизненные.
– Слушаюсь, мэм. Объект остановился, сделал несколько шагов назад… А потом она заговорила. Я была слишком далеко и не могла расслышать ее слов, но у меня создалось впечатление, что она с кем-то разговаривала.
Пибоди старалась восстановить все произошедшее, шаг за шагом – как ее учили.
– Не исключая возможности опасности для объекта, я сократила дистанцию. На улице, кроме объекта, никого не было. Возможно, мне мешал туман, но я никого больше не видела.
– Так что же, она стояла и разговаривала с пустотой?
– Выглядело это так, лейтенант. Она была крайне взволнованна. Просила, чтобы ее оставили в покое. Дословно: “Неужто вам этого недостаточно? Разве вы мало получили? Почему вы не хотите оставить меня в покое?"
Пибоди смотрела себе под ноги, но было ясно, что она видит все заново, слышит дрожащий от отчаяния голос Алисы.
– Мне показалось, что я услышала чьи-то еще слова, но в этом не вполне уверена. Объект говорил слишком громко и слишком быстро. Я решила подойти поближе, позволить ей заметить мое присутствие.
Теперь Пибоди смотрела куда-то за Евино плечо.
– В этот момент и появился фургон, направлявшийся на восток. Объект развернулся и бросился на мостовую, прямо под колеса. Водитель пытался затормозить, свернуть, но не смог…
Она прерывисто вздохнула и снова опустила голову.
– Понятно. Продолжайте.
– Через несколько секунд я уже была у тела. Увидела, что девушка мертва, вызвала “Скорую", потом попыталась связаться с вами по рации. Мне это не удалось, поэтому я подошла к автомату и позвонила вам домой по телефону. Следуя вашим приказаниям, я сообщила о случившемся в диспетчерскую и вызвала патрульную машину.
Ева отлично знала, как это страшно – опоздать. Никакое сочувствие не поможет избавиться от горечи вины. Поэтому она его и не предлагала.
– Очень хорошо, сержант. Это водитель?
– Да, лейтенант, – ответила Пибоди безжизненным голосом, продолжая смотреть куда-то в пустоту.
– Распорядитесь, чтобы автомобиль отправили на техническую экспертизу .потом проконсультируйтесь с медиками и выясните, в состоянии ли водитель давать показания.
– Слушаюсь, мэм. – Пибоди вдруг пристально посмотрела на Еву и сжала руку в кулак. – Всего час назад вы разговаривали с ней в клубе. И вам безразлично, что с ней произошло? – говорила она тихо, но по голосу чувствовалось, что она сдерживается изо всех сил.
Ева не стала отражать удар, дождалась, пока Пибоди отошла, потом шагнула к телу Алисы.
– Нет, не безразлично, – прошептала она. – В этом-то и проблема…
И, открыв чемоданчик, Ева приступила к своим обязанностям.
Это не было убийством. Формально, после доклада Пибоди, Ева могла передать дело в отдел дорожно-транспортных происшествий. Но, наблюдая за тем, как тело Алисы грузят в машину для отправки в морг, Ева отлично понимала, что делать этого не собирается.
Она еще раз осмотрела место происшествия. Дождь, так и не смыв до конца следы крови, почти прекратился. Горсточка зевак стала расходиться, туман отступал. Фургон прицепили к полицейской машине, чтобы отвезти на экспертизу.
– У вас был долгий день, Пибоди. Считайте, что ваше дежурство закончено.
– Я бы хотела остаться, лейтенант. До конца.
– Вы мне мало чем поможете, если сейчас же не возьмете себя в руки.
– Я могу исполнять свои обязанности, мэм. Мои чувства – это мое личное дело.
Ева закрыла свой чемоданчик и пристально посмотрела на Пибоди.
– Здесь вы правы. Только постарайтесь меня ими не нагружать. – Вынув диктофон, она протянула его Пибоди. – Включайте запись, сержант. Мы должны обследовать жилище погибшей.
– Собираетесь ли вы известить родственников?
– Да, после осмотра жилища.
Они направились к дому, где жила Алиса. “Она успела недалеко уйти, – подумала Ева. – Прошла всего квартал. Что заставило ее выйти? И что заставило броситься под колеса?.."
Жила Алиса в симпатичном кирпичном четырехэтажном доме. Камера наружного наблюдения над огромной стеклянной дверью работала идеально, все кодовые замки были в полной исправности. Ева открыла их спецкарточкой, и они с Пибоди оказались в маленьком уютном вестибюле, вымощенном искусственным мрамором. В лифте висело огромное зеркало в бронзовой раме. Ева отметила, что у Алисы был вкус. И были деньги, позволявшие ей жить так, как хочется.
На третьем этаже было три квартиры, и Ева снова воспользовалась своей спецкартой.
– Лейтенант Ева Даллас и ее помощница сержант Делия Пибоди входят в квартиру погибшей для осмотра, – сообщила она в переговорное устройство.
Автоматического включения света не последовало. Пибоди пошарила у двери и щелкнула выключателем.
– Ей, видно, нравились ручные выключатели, – заметила она.
Комната была яркой и уютной: на столах и креслах разбросаны цветастые накидки и скатерти, стены увешаны гобеленами с изображением прекрасных обнаженных фигур и мифологических животных. На столах, на полу, на полках – всюду стояли свечи, а еще было множество ваз с живыми и сухими цветами, чаш с засушенными лепестками и очень много хрусталя.
На стене висела большая картина с подсветкой – изображение луга, усыпанного полевыми цветами. Казалось, слышны шелест травы на ветру и пение птиц.
– Ей нравились красивые вещи, – сказала Ева. – И их здесь немало. – Она подошла к картине. – Наверное, она смотрела на нее, желая расслабиться и успокоиться.
Ева прошла в соседнюю комнату. Спальня была небольшой и тоже очень уютной: кровать застлана тканым покрывалом с рисунком из звезд и полумесяцев, под потолком висят стеклянные фигурки фей. Они тихо позвякивали от ветра, залетавшего в комнату из открытого окна.
– Наверное, вы увидели свет именно в этом окне.
– Да, мэм.
– Значит, она включила подсветку у картины и сразу прошла в спальню. Возможно, хотела переодеться, снять мокрое платье. Но этого она не сделала. – Ева шагнула на коврик с изображением расплывшегося в улыбке солнца. – Здесь не особенно прибрано, не видно никаких следов борьбы.
– Борьбы?
– Вы же сказали, что она была взволнованна, чуть ли не плакала, когда снова вышла из дому. Вид луга с цветами ее не успокоил – или у нее не было времени успокоиться.
– Она даже не стала выключать свет, – заметила Пибоди.
– Да, – согласилась Ева, – не стала. Возможно, когда она пришла домой, здесь кто-то был. Кто-то, ее расстроивший или напугавший. Надо будет проверить записи с камеры слежения. – Она открыла дверцу, полагая, что там находится шкаф, и хмыкнула. – Посмотрите-ка сюда! Она сделала из шкафа комнату. Здесь барахла почти нет. Обязательно снимите это на видео.
Пибоди зашла в крошечную комнату с белыми стенами и деревянным полом с нарисованной на нем пентаграммой. По краям рисунка были выставлены белые свечи, на столике в углу – хрустальный шар, чаша, зеркало и нож с темной ручкой и коротким лезвием.
