Возмездие

– Обязательно. Спасибо за угощение, Даллас. Да, а где Пибоди?

Ева удивленно оглянулась.

– Следит за разборкой оборудования в «Армз». Между прочим, вы ей не нравитесь, Макнаб.

– Знаю, – нагло улыбнулся он. – Это-то меня и привлекает!

Он повернулся к сканеру и принялся расшиф­ровывать поступающие сигналы.

В полночь Ева вызвала новую команду, отпус­тила Макнаба домой и тоже решила передохнуть. Ее нисколько не удивила то, что Рорк с бока­лом вина сидел у себя в кабинете, просматривая записи.

– Я отпустила первую команду поспать. Они начали клевать носом.

– Вы тоже не в лучшей форме, лейтенант. Ви­на хочешь?

– Нет. Ничего не хочу. – Ева подошла побли­же и увидела, что он остановил запись на том мо­менте, когда Макнаб врезался во входную дверь. – Думаю, он бы не стал вешать такую фотографию на стенку.

– Тогда, пожалуй, не стоит ему пересылать.

– Макнаб боится, что этот тип в Лакшери Тауэрз все отключил. – Она потерла затекшую шею. – Я, признаться, тоже. Он мог это сделать с дистанционного пульта, мог попросить помощника. Из заключения Миры ясно, что ему необхо­димо как можно чаще выслушивать похвалы, так что, возможно, у него есть партнер. Вероятнее всего – женщина, сильная и властная.

– Мать?

– Может быть. Но нельзя исключать и других вариантов. Ему хочется считать, что это его шоу, где у каждого должно быть свое место.

Ева шагнула к экрану, пристально посмотрела на человека в длинном пальто и шоферской фу­ ражке.

– Очень похоже на театральный костюм, – пробормотала она. – Это еще одна принадлеж­ность игры. Не только маскировка, но это еще и образ – словно идет пьеса, в которой он играет главную роль. Но вот, посмотри, здесь видно, что мы застали его врасплох. Поза изменилась, он явно в панике. Не удержался и сделал шаг назад – инстинктивно отступил. Свободная рука пошла вверх – жест самозащиты. Готова поклясться, что он выпучил глаза.

Ева нахмурилась и наклонилась к экрану.

– Не могу понять, куда он смотрит, – глаз же не видно. Только поворот головы. Может, на Бакстера, который потянулся к пистолету? Или на Макнаба, врезавшегося головой в дверь?

– С этой точки видно обоих.

– Ага. Как тебе кажется, Бакстер похож на ле­гавого? Или на обычного швейцара, который хо­чет достать рацию?

– Пожалуй, все-таки на легавого, – ответил Рорк. – Посмотри, как он движется. – Он велел компьютеру вернуться на тридцать секунд назад и проиграть эпизод сначала. Комната наполнилась лаем, шумом, и Рорк убрал звук. – Смотри – как по учебнику. Разворот, колени полусогнуты, пра­вая рука тянется к кобуре. У швейцаров рации на поясе, а этот лезет под мышку.

– Но посмотри, как все быстро произошло! Поразительно, что он вообще успел что-то заме­тить.

– Если он когда-нибудь имел дело с полицей­скими и знает их повадки, ему было достаточно. А вот Макнаб не похож на легавого и двигается совсем по-другому… Послушай, а что, если убий­ца просто- напросто узнал его?

– Макнаб работает только у себя в отделе, он сам мне жаловался. Правда, они оба электронщи­ки, может, где-то пересекались. Черт возьми, на­до было мне это предусмотреть! И зачем я его от­правила?

– Прекрати себя ругать. Я видел, как ты вела операцию. Все было рассчитано отлично.

– И все-таки я проиграла, – мрачно усмехну­лась Ева.

– Игра еще не закончена. Но на сегодня – все. Пора в кровать.

Она собиралась сказать то же самое, но при­вычка спорить оказалась сильнее.

– У тебя только одно на уме!

– Ты же сама сказала, что вышла замуж ради секса.

Ева засунула руки в карманы.

– Это я сказала, чтобы досадить сексуально озабоченному убийце-маньяку.

– Понятно. Значит, ты вышла замуж не для секса?

– Ну, почему… Секс порой развлекает.

– Но сегодня ночью ты устала и развлекаться не хочешь?

Она лукаво прищурилась.

– Это кто сказал?

Рорк рассмеялся, обнял ее за талию и повел к лифту.

– Дорогая Ева, думаю, ты и в аду будешь с чертями спорить.

– Наверное. – Она зевнула и прислонилась к нему. – Машину, которую он оставил у отеля, увезли на экспертизу, – сообщила Ева, выходя из лифта. – Она взята в аренду и, кстати, оплачена со счета Соммерсета.

– Я изменил все номера своих счетов, – ска­зал Рорк, когда они улеглись. – Утром сделаю то же со счетами Соммерсета. Теперь ему будет не­легко до них добраться.

– Пока что ничего существенного не обнару­жено. Перчатки, несколько волосков, ворсинки с ковра… Сейчас их проверяют.

– Отлично. – Он погладил ее по голове. – А теперь отключайся.

– Боюсь, что он изменит цель, поскольку се­годня промахнулся. – Голос Евы стал тише, глуше, и Рорк прижал ее к себе. – Скоро – новый раунд…

Рорк подумал, что она права. Но сейчас – не до этого. Пусть как следует выспится.

Патрик Мюррей был пьянее обычного. Он ни­когда не считал себя поборником трезвости, но до свинского состояния старался не напиваться. Од­нако сегодня, когда клуб «Русалочка» в три часа ночи закрылся, он был именно в таком состоянии.

Жена ушла от него. Снова ушла…

Лоретту он любил со всей страстью – правда, порой бутылочку «Джемисона» любил не меньше. Свою драгоценную он повстречал в этом самом клубе пять лет назад. Она участвовала в новом аквашоу – ныряла, обнаженная, как рыбка, в огромный стеклянный аквариум. Для Пата это была любовь с первого взгляда.

Он думал об этом, пытаясь поставить стул ножками вверх на стол. Но сегодня он выпил слишком много виски, в глазах темнело, руки не слушались, и проклятый стул все время соскальзывал на пол. А надо было еще вымыть заплеван­ный и залитый виски пол, отскрести туалеты, на­чистить унитазы и раковины, проветрить отдель­ные кабинеты…

Патрик нанялся уборщиком в клуб «Русалоч­ка» пять лет и два месяца назад, а потом его прон­зила стрела Купидона, когда он увидел, как Ло­ретта делает пируэты в воде. Ее кожа, нежно-золотистого, как у выдержанного виски, оттенка, тускло поблескивала, роскошные черные кудри плыли по голубой воде аквариума, глаза за защит­ными линзами казались фиалковыми.

Пат выпрямился, поставил-таки стул и полез в карман за маленькой бутылочкой виски. Осушив ее одним глотком, он аккуратно положил бутылку в урну.

Ему было двадцать семь, когда он впервые увидел несравненную Лоретту. Это произошло на второй день его пребывания в Америке. Пат был вынужден покинуть Ирландию в спешке – из-за некоторых неприятностей с законом и с невыпла­ченными карточными долгами, – но зато в Нью-Йорке он повстречал свою судьбу.

Пять лет спустя он скреб все тот же пол, совал в карман мелочь, которую ему оставляли посети­тели, и оплакивал утрату своей Лоретты.

Приходилось признать, что не у всякого хва­тит терпения на человека, поглощавшего виски литрами…

У Лоретты был размер XXL. При росте пять футов десять дюймов она весила двести фунтов и казалась раза в два крупнее Патрика Мюррея. Он был человеком миниатюрным, даже собирался когда-то стать