Возмездие

– Включи телевизор. – Ей хотелось лезть на стену от боли. – Сам увидишь. Давай, Лайам! «Канал 75».

Он выпустил наконец ее руку, и она, едва сдерживаясь, подавила стон. А Лайам метнулся к экрану.

– Она врет, врет. Она ничего не знает, – бор­мотал он себе под нос, включая телевизор. – Пресвятая Богородица, спаси нас! Она умрет. Они все умрут. Господь уничтожит их всех, уничтожит моими руками. Это – мое!

Ева подползла к Соммерсету, пытавшемуся осво­бодить руки.

– Уходите, – прошептала она. – Этот чело­век безумен. Вы можете выбраться, пока он смот­рит телевизор. Он сейчас даже не понимает, где находится. Уходите, иначе он вас убьет.

– А как же вы?

– Я не доберусь до двери. – Рана снова кро­воточила; лоскут, которым она перевязала себя, промок насквозь. – Пусть он сосредоточится на мне и забудет про вас. Надо попытаться его от­влечь, тогда, возможно, он не услышит, как вой­дет Рорк. – Она с трудом встала на колени. – Ес­ли он не услышит Рорка, у него будет шанс.

– Одри – его мать?

– Да. – Еве наконец удалось подняться. – Все происходящее – на ее совести. – Она огля­нулась на Лайама, который, что-то выкрикивая, смотрел, не отрываясь, на экран. – Лайам, я от­везу тебя к ней. Ты же хочешь увидеть мать? Она просила о свидании с тобой. Хочешь ее увидеть, да? Я тебя отвезу.

– Вы ей сделали больно? – Слезы полились у него из глаз.

– Нет, конечно, нет. – Ева, пошатываясь, шагнула вперед. – С ней все в порядке. Она тебя ждет. Она скажет тебе, что теперь делать. Она ведь всегда тебе говорит, правда?

– Она всегда знает, что нужно делать. Господь говорит ее устами. – Лайам, словно забыв о Еви­ном пистолете, опустил руку. – А я – ее единст­венный сын. Я есть свет!

– Разумеется. И ты ей очень нужен.

«Еще один шаг, – подумала Ева. – Только один. Выхватить пистолет – и все».

– Она рассказала мне о замысле господнем. – Рука с пистолетом снова взметнулась вверх, и Ева замерла. – Убить тебя! Господь требует жертвы. Но сначала я убью его, – сказал он, отвратитель­но улыбнувшись, и навел оружие на Соммерсета.

– Погоди! – Ева шагнула между ними, чтобы принять удар на себя.

Лайам направил на нее луч парализатора, и ее нервная система будто отключилась. Тело ее за­было, как дышать, глаза – как видеть. Даже боль ушла. Она и не почувствовала, как он кинулся к ней, сбил ее с ног и начал колотить под ребра.

– Ты все хочешь испортить! Все! Шлюха! Рас­путница! Грешница! Даже оружие у тебя никуда не годное – надо вручную переключать силу луча. Ну ничего, помучайся сначала.

– Ей нужен врач, – сказал Соммерсет. Он, тяжело дыша, пытался высвободить связанные руки. – Ей необходима медицинская помощь.

– Я мог стать врачом, как хотел мой дядюшка, но у господа был другой план. И моя мать это знала. Отец мой любил меня, заботился обо мне. А потом его от нас забрали. «Мне отмщение, и Аз воздам», – говорит господь. Я есть его отмщение!

Ева, содрогаясь от боли, перевернулась на бок. Она решила, что скажет последнее слово, даже если ей суждено умереть.

– Ты – всего лишь жалкое орудие в руках женщины, которая заботится о себе больше, чем о сыне. Остаток жизни вы оба проведете за ре­шеткой.

– Господь позаботится обо мне. Он направит мои стопы. – Лайам подошел к ней, выставив вперед парализатор, включенный уже на полную мощность. – Но сначала я отправлю тебя в ад.

Ева, глядя прямо на него, собрала все силы и метнулась вверх. Удар пришелся ему по коленям, и он отшатнулся. Она вскочила, решив еще раз попытаться выхватить оружие, но тут от двери раздался выстрел. Лайама отшвырнуло к стене, тело его затряслось в последних конвульсиях, он подергался, как паяц на веревочке, и замер.

Рорк бросился к ней.

– Игра закончена, – сказала Ева безо всякого выражения. – Аминь.

– Боже мой, Ева! Ты только посмотри на се­бя – ты же вся в крови!

В глазах у нее рябило, поэтому, когда Рорк нагнулся над ней, она едва разглядела его лицо.

– Жаль, что не удалось взять его живым. И все-таки я его достала…

– Конечно, – согласился Рорк. Он поднял ее на руки – и Ева тут же потеряла сознание.

Придя в себя, Ева поняла, что лежит на дива­не, а Соммерсет обрабатывает ей рану.

– Идите к черту!

– Потерпите, пожалуйста. Рана серьезная, но Рорк считает, что здесь вам будет лучше, чем в больнице.

– Мне надо заявить о случившемся…

– Несколько минут роли не играют. Маль­чишка и так мертв.

Ева прикрыла глаза – у нее не было ни сил, ни желания спорить. Бок горел от боли, и все, что делал Соммерсет, казалось по сравнению с этим мелочью. Еву удивило, что руки у него нежные, как у матери, перепеленывающей дитя.

– Вы спасли мне жизнь, – негромко сказал он, – закрыли меня собой. Зачем?

– Да ладно, парализатор был включен не на полную. И вообще, работа у меня такая. Ох, черт! – пробормотала она сквозь зубы. – Я уже десять лет служу в полиции и только однажды включала парализатор на максимум. Боже мой, действительно болит все тело! Где Рорк?

– Сейчас придет. – Соммерсет отвел волосы, упавшие ей на глаза. – Не дергайтесь – не то бу­дет еще хуже.

– Хуже не бывает. – Ева снова открыла глаза и взглянула на него. – Запомните: из оружия, ко­торым был убит Лайам Калхун, стреляла я. Стре­ляла до того, как появился Рорк. Вам понятно?

Соммерсет некоторое время молча смотрел на нее. Она мучилась от нестерпимой, нечеловечес­кой боли, и все равно думала о Рорке!

– Да, лейтенант. Понятно.

Дверь открылась, и в гостиную вошел Рорк,

– Нет, ты его не убивала, – вмещался он. – Соммерсет, я надеюсь, что ты дашь абсолютно правдивые показания. Ева, я не позволю, чтобы ты снова проходила тестирование. Из-за такого ублюдка – не позволю. Присядь, тебе надо вы­пить вот это.

– У тебя не должно было быть оружия! Это очень осложнит… Кстати, откуда оно у тебя?

– Ты дала, – улыбнулся он. – Запасное. Я те­бе его так и не вернул.

– Я забыла…

– Думаю, по этому поводу у меня особых про­блем с властями не будет. Пей.

– Что это? Мне ничего не надо.

– Не будь ребенком. Это просто успокоитель­ное, очень легкое, можешь мне поверить. Оно об­легчит боль.

– Нет, я… – Ева закашлялась, потому что Рорк, недолго думая, просто залил немного жид­кости ей в рот. – Перестань! Мне надо сообщить о случившемся.

Рорк вздохнул.

– Соммерсет, будьте добры, позвоните майо­ру Уитни и расскажите о том, что произошло.

– Хорошо. – Он подошел к двери, но, взяв­шись за ручку, обернулся: – Лейтенант, я очень вам обязан. И мне жаль, что вы пострадали из-за меня.

– Пожалуй, надо мне почаще получать ране­ния, – усмехнулась Ева, когда Соммерсет вы­шел. – Он даже не одарил меня своим обычным презрительным взглядом!

– Он рассказал мне, как все было. И сказал, что ты – одна из самых отважных и безрассудных женщин, которых он когда-либо знал. В настоя­щий момент я вынужден с ним согласиться.

– Да ладно, выжили же! Так и быть, пожалуй, я допью твое успокоительное. Рука уже получше, но бок словно разворотили.

– Господи, какая же ты упрямая, глупая… и как же я тебя люблю!