то наркоз не подействует.
– Ты переоденешься или прямо так?..
Шерстка задумалась.
– Я бы минут на пятнадцать с удовольствием погрузилась в горячую ванну.
– Ну, так давай. Я пока займусь курочкой, а то после удаления зубов кушать придется не скоро.
Пока Люда плескалась в ванне, напевая модную песенку, Олег все же допил коньяк и закусил куриной ножкой. Голос девушки доносился довольно отчетливо:
Минут через десять Шерстка вышла, на ходу натягивая свитер.
– Кайф, – поделилась она впечатлениями. – Ничего нет лучше горячей ванны после ночной маеты в поезде. Я бы только попросила тебя в следующий раз не разбрасывать где ни попадя свои трусы.
– Вот я напился… – Щеки Олега запылали.
– Кстати, поздравляю, – еще ехиднее усмехнулась Шерстка. – Свое трудоустройство ты отмечал, насколько я поняла, не один.
– С чего ты взяла? – осторожно поинтересовался Олег.
– На твоих трусах, которые там валяются, – она показала пальцем через плечо, – отчетливые следы губной помады. Надеюсь, ты не сюда притащил свою пассию?
– Нет, – выпалил Олег, покраснев до корней волос.
– И то хорошо. – Девушка открыла ключом свою комнату и исчезла за дверью. – Она-то хоть не отказала тебе? Можно поздравить?
– А тебе-то что?
– Ничего. Ладно, сейчас волосы подсушу. Я быстро.
Из комнаты донеслось еле слышное гудение фена. Олегу показалось, что шум в голове заметно усилился, в нем появился новый оттенок.
– Только попробуй какую-нибудь заразу подцепить, – донесся до Олега голос кузины, – живо покатишься к своей Крысе!
Олег почему-то улыбнулся, услышав в голосе Шерстки неподдельный гнев. Он был почти уверен, но все-таки не решился подумать, что Люда его попросту ревнует.
– Не было у меня никаких похождений, – попробовал оправдаться он. – Я нарвался на каких-то разводчиц. Заманили в ночной клуб, напоили и отобрали все деньги, какие нашли.
– Много? – В голосе Шерстки прозвучал явный интерес.
– Баксов пятьсот – точно. Может быть, больше.
– Хорошо! – воскликнула Люда.
– Что же в этом хорошего?
– Нормальная плата за обучение жизни в Москве. За такую плату и урок, видимо, был хороший.
– Это уж точно, – невесело усмехнулся Олег. – Хватит надолго.
Кузина выключила фен и вышла из комнаты, расчесывая свои недлинные, но очень густые волосы, пахнущие шампунем и теплом.
– Ты оделся? – спросила она.
– Да, уже обуваюсь. – Олег наклонился, завязывая шнурки на ботинках.
Он мог бы поклясться, что, когда она выключила фен, в его голове раздался болезненный щелчок, после которого шум в ушах стал тише.
«Радиоволны я слышу, что ли? – удивился он. – Хотя нет, тогда бы музыка играла, наверное».
– Что с тобой? – Люда внимательно глянула на него. – Мутит с похмелья?
– Мутит, – вздохнул Олег, просовывая руки в рукава куртки. – Еще и в голове шумит.
Шерстка легко справилась с замком, и они вышли на улицу, ежась от резких порывов ветра. Добравшись до дороги, Олег поднял руку. Одна из машин остановилась, и он быстро договорился с водителем. Они уселись вместе с Шерсткой на заднее сиденье. Машина тронулась, водитель включил негромкую музыку. Голубоватый свет фар ярко высвечивал мечущиеся перед радиатором снежинки.
– Что-то ты какой-то загруженный, – сказала Шерстка. – Совсем плохо? Вроде после стопки коньяку должно быть полегче.
– Нет, не в этом дело. – Олег покачал головой. – Мне сегодня очень странный сон приснился. Понимаешь, показалось, что на меня снизошло величайшее озарение. Но сколько я ни пытаюсь, не могу вспомнить, в чем именно оно заключалось.
– А сон помнишь?
– Фрагментарно. Но один момент запомнил очень четко. Прикинь, стою я на какой-то площади, посреди нее огромный фонтан удивительной красоты, а над ним прямо в воздухе медленно крутится здоровенная ажурная конструкция. Больше всего она была похожа на сотню переплетенных и взаимопроникающих треугольников, вонзающихся друг в друга под разными углами. Ночь, холодище, ветер, а я стою и пялюсь на эту штуку в состоянии полнейшего блаженства. В этот момент мне в голову пришла какая-то важная мысль, но я проснулся и тут же потерял ее суть.
