голодной.
Милая девушка, подумал Данвин. В прошлом месяце он даже решил, что она не хуже овцы, и видел несколько странных снов с ее участием.
И все же: что она имела в виду, спрашивая, когда он вырастет?
Старики, сидящие перед гостиницей, о чем-то заспорили.
- ..Ничего-то ты не знаешь, - говорил лысый Фернанд. - Все было совсем не так!
- А вот и знаю, - отрезал Тадеус. - Они пытали короля Фумитория шесть месяцев, а он все это время смеялся им прямо в лицо!
- Он не мог смеяться шесть месяцев, - заметил Арминтер. - У него бы сел голос.
- Ну и сел, - сказал Тадеус. - Так он шепотом смеялся.
Данвин остановился послушать. Почти все сведения по истории, географии и политике он получил, слушая этих старых чудиков, постоянно собиравшихся на скамейке.
- Гудж просто оттяпал ему голову, - настаивал Фернанд. - Он не мучил короля шесть месяцев.
- А вот и мучил, - настаивал Тадеус. - А старый Фумиторий смеялся.
- Шесть месяцев? - допытывался Беризариус.
Тадеус уступил:
- Хорошо, может быть, он иногда прерывался. Надо же человеку есть и спать. Так что я полагаю, даже старый Фумиторий смеялся не все время.
- Да уж, с росомахами не посмеешься, - вставил Арминтер.
Тадеус согласился:
- Верно. Над росомахами нельзя смеяться, они от этого сатанеют.
- А я говорю, он отрубил ему голову мечом - и все, - объявил Фернанд. - И не было там никаких офигенных росомах.
- Ну и ерунду ты говоришь. Его мучили шесть месяцев, а он смеялся над ними, - оборонялся Тадеус. - За исключением росомах.
- Отрубил ему голову, объявил себя королем, а потом уложил его дочку в койку, вот и все, на что Гудж оказался способным, - доказывал Фердинанд. - И никто никого не мучил.
Старый Беризариус внес предложение:
- Ладно тебе, ведь в точности неизвестно, что он делал с бедной королевой Артемизией. Ее он, может, малость и помучил.
Арминтер согласился:
- Ну, это естественно: мужик всегда мучает свою жену.
Тадеус тоже согласился:
- Я думаю, это нормально для тех, кто может позволить себе такое дело. Им не надо беспокоиться, убрано ли в доме и приготовлен ли ужин.
- Ха, - процедил Феранд сквозь зубы. - Ты бы уж помучил своих жен, ежели бы возможность была.
- А вот и нет, - обиделся Беризариус. - Мы не кучка горгорианских варваров. - Он оглядел остальных, ожидая поддержки.
Наступила испуганная тишина.
- Про жен не скажу, но я не стал бы отрубать голову ее отцу, - наконец произнес Тадеус.
Арминтер запротестовал:
- Но ты же сказал, что Гудж и не делал этого, а только мучил старого короля шесть месяцев.
- Мучил, мучил! Вы меня совсем запутали. Он мучил Фумитория шесть месяцев, а потом он отрубил ему голову!
- Чего? Кто отрубил Гуджу голову?
- Это Гудж отрубил голову Фумиторию!
- А раньше ты говорил не так.
- Нет, так.
Данвин начал терять нить разговора.
- Он отрубил голову Гуджу и тогда, значит, женился на Артемизии?
- Правильно. Чтобы мучить свою жену.
- Кто же женится на Фумитории, мучителе женщин?
- Он не мог жениться на Артемизии: она его дочь.
- Дочь?
- Верно, поэтому Гудж и обезглавил Фумитория: чтобы жениться на его дочери.
- А о чем ты только что говорил?
- Когда?
- Про свою жену, о мучениях.
- Какие мучения? Я же не женат.
У Данвина голова пошла кругом. Он решил, что на сегодня хватит, и направился в маленький пивной бар при гостинице. Селение Вонючие Ягоды было слишком маленьким, свечной лавки никто не держал, и жена содержателя гостиницы Арметта раз в неделю варила воск и продавала свечки прямо на кухне.
В баре за одним из трех больших столов сидел незнакомый мужчина. Данвин вежливо поклонился и стал высматривать Арметту.
В следующий момент женщина вышла из кухни с кувшином эля в одной руке и глиняной кружкой в другой. Она поставила все это перед путником и вытерла руки о юбку.
- - Пиво прекрасное. Пейте! Мой муж - лучший пивовар в тутошних горах! - На ее лице расплылась широкая улыбка.
Арметта все делала широко.
Данвин помахал ей:
- Привет! Одо послал меня за свечами.
Путник, наливавший пиво в кружку, повернулся, чтобы посмотреть на Данвина.
Неожиданно он вытаращил глаза и чуть не разбил кувшин.
- Свечи? - Арметта нахмурилась.
- Верно, дюжину свечей.
- Это стоит два медяка.
- Я даю три, - ответил Данвин, смутно понимая, что следует торговаться.
Женщина фыркнула:
- Заметано, - и протянула руку. Данвин пересыпал медяки в ее ладонь.
- Сейчас принесу, подожди.
Арметта проплыла на кухню, а путник все пялился на Данвина, который явно чувствовал себя не в своей тарелке. Наконец мужчина сделал приглашающий жест:
- Присаживайся, паренек.
Данвин заколебался.
- Садись, - повторил незнакомец, указывая на стул рядом с собой.
Данвин медленно сел.
- Как тебя зовут?
- Данвин.
Путник нахмурился.
- Это гидрангианское имя или горгорианское?
- Понятия не имею. Но оно мое, и точка. - Путник продолжал разглядывать его, и Данвин добавил:
- А как вас зовут?
- Фрэнк.
- Это гидрангианское имя?
- Да, - резко ответил мужчина.
По его тону Данвин догадался, что сказал что-то не то. Извинение могло прозвучать совсем уж бестактно, поэтому он протянул:
