Японцам очень сильно досаждал мощный корейский флот, которым командовал гениальный флотоводец Ли Сунсин. Превосходство корейцев на море было столь велико, что японцам нечего было и надеяться на победу в открытом бою. Поэтому они решили прибегнуть к «темным» методам ниндзя, чтобы устранить Ли Сунсина и разгромить корейскую флотилию.
За осуществление этого замысла взялся Кониси Юкинага, находившийся с войсками в укрепленном районе Пусана и ожидавший прибытия огромной экспедиционной армии, чтобы начать новое наступление на Сеул. В начале января 1597 г., по его распоряжению, Ёдзиро проник в расположение войск Ким Ынсона, военачальника правой полупровинции Кёнсан, и заявил ему, что прибыл по поручению своего господина, чтобы сообщить корейскому командованию сведения чрезвычайной важности (по некоторым сведениям, Ёдзиро был двойным шпионом и одновременно служил и японцам, и корейцам. Этим объясняется совершенно беспрепятственное общение его с представителями корейского военного командования.). По словам Ёдзиро, Кониси велел передать корейской стороне следующее: «Лицом, которое всячески препятствует заключению мира, является Като Киёмаса. В ближайшее время он прибывает из Японии. Корея имеет явное превосходство на море; если немедленно направить военные корабли в район Киджа и предпринять совместные действия с военачальником левой полупровинции Кёнсан, можно будет перехватить войска Като, а его, негодника, убить. Сейчас представился самый подходящий случай, который нельзя упустить».
Ким Ынсон поверил этому сообщению и тут же направил соответствующее донесение корейскому царю. Двор тоже без тени сомнения внял словам Ёдзиро и решил действовать так, как предлагал Кониси Юкинага.
Во второй половине января специальный королевский посланец прибыл в провинцию Чолла и передал Ли Сунсину высочайший приказ, в котором говорилось, что двор и правительство располагают неоспоримыми доказательствами, что в скором времени Като Киёмаса с войсками прибудет в Корею, а посему флотилии под командованием Ли Сунсина предписывается нанести противнику внезапный удар на море в районе Пусана.
Ли Сунсин выразил сомнение в целесообразности таких действий. Он заявил, что не верит в искреннюю заботу Кониси о скорейшем окончании войны и считает абсурдным, чтобы одна воюющая сторона добровольно предоставляла в распоряжение другой воюющей стороне секретные сведения о планируемых военных операциях с той только целью, чтобы избавиться от неугодного военачальника. Вернее всего, убежденно сказал он, речь идет о заговоре, «имеющем целью устроить засаду нашему флоту и одним ударом уничтожить его». При этом Ли Сунсин резонно доказывал нелепость задержки крупных кораблей в прибрежных водах, где их легко могут атаковать даже небольшие силы противника.
Однако все его доводы не принимались во внимание, от него требовали неукоснительного исполнения приказа. И тем не менее Ли Сунсин, убежденный в своей правоте, не подчинился приказу, и благодаря этому спас корейский флот от полного разгрома, на что надеялось японское командование, составившее коварный план использования дезинформации.
Вскоре войска Като, которые переправлялись совсем не тем путем, на который указывал Ёдзиро, благополучно высадились на корейском побережье. Спустя некоторое время Ёдзиро вновь появился у ворот военного лагеря Ким Ынсона и, изображая себя и своего господина обиженными и оскорбленными тем, что корейское командование не воспользовалось предоставленной ему ценной информацией, произнес такую тираду: «Почему вы не атаковали Като Киёмаса на море? Дать ему высадиться на берег все равно что выпустить кровожадного тигра в поле. Теперь японская армия, следуя его воле, вынуждена вопреки своему желанию начать второй корейский поход. Добрые намерения Кониси рассыпались прахом».
Нужно отметить, что в корейских высших кругах в то время шла острая борьба между двумя фракциями, постоянно нападавшими одна на другую. Особенно усердствовала так называемая западная группировка, которая плела интриги против Ли Сунсина, добиваясь отстранения его от командования корейским флотом и назначения вместо него бездарного Вон Гюна, примыкавшего к этой фракции. Вместе с тем удар направлялся и против премьер-министра, который в свое время назначил Ли Сунсина на этот пост. Поэтому, когда Ким Ынсон, ссылаясь на слова Ёдзиро, вновь донес двору на Ли Сунсина, обвиняяего в неповиновении приказу вана, этот донос был использован западной группировкой как главный козырь в политических интригах. Ей удалось навязать царскому двору решение о вынесении Ли Сунсину смертного приговора. Однако восточная фракция все же сумела добиться сохранения его жизни. В конце концов флотоводца разжаловали в рядовые, а Вон Гюна назначили командующим корейским флотом. Как показал ход событий, это была одна из самых роковых ошибок правящих кругов Кореи, которая привела, в сущности, к полному уничтожению, а точнее говоря, к самоуничтожению некогда могущественного корейского флота.
Когда Вон Гюн занял пост главнокомандующего военно-морскими силами, поступила новая информация — все от того же Ёдзиро. На этот раз он сообщил время прибытия в Пусан новых многочисленных японских вооруженных формирований и маршрут следования японской морской армады. При этом он выразил надежду, что на сей раз корейская сторона не оплошает и сможет раз и навсегда покончить с Киёмасой.
Реакция двора была немедленной. Вон Гюну предписывалось срочно направить флот в район Пусана. Но прежде чем выполнить этот приказ, Вон Гюн, не без основания опасавшийся встречи с японским флотом, направил царю депешу, настаивая на том, чтобы сухопутные войска тоже были подключены к этой операции и взаимодействовали с военно-морскими силами. Однако двор ответил отказом, мотивируя его тем, что регулярная корейская армия должна дождаться прибытия китайских войск, чтобы выступить объединенными силами и тем самым добиться военно-стратегического превосходства над противником. Флоту предписывалось действовать автономно.
В первых числах июля 1597 г. по приказу Вон Гюна корабли корейского флота, базировавшиеся на острове Хансандо, снялись с якоря и взяли курс на Пусан. К вечеру 7 июля корейский флот подошел к острову Чоллендо, неподалеку от Пусана, где попал в сильный шторм. Большие волны и шквальный ветер швыряли, как щепки, огромные военные корабли, которые потеряли управление и лишились связи друг с другом. Оказавшись наедине с разбушевавшейся стихией, они становились мишенью, легко расстреливаемой противником. На острове Кадокто, где корейский флот искал убежища, он попал в ловушку, расставленную японской армией. Большое число корейских кораблей с их экипажами было уничтожено. Корейский флот почти полностью был разбит. А Ёдзиро и его хозяин Кониси могли радостно потирать руки.
В этой сложнейшей ситуации корейцам не оставалось ничего иного, как вернуть на место Ли Сунсина, и этот талантливый флотоводец приложил еще немало усилий для изгнания японских захватчиков с родной земли.
«Путешествие» Токугавы Иэясу по провинции Ига. Возникновение отряда Ига-гуми
После того, как армия Нобунаги превратила в пепел провинцию Ига, и многие ниндзя устремились за ее пределы, у даймё из разных концов Японии появилась прекрасная возможность пополнить свои армии настоящими профессионалами «плаща и кинжала». Одним из первых эту возможность оценил дзёнин Хаттори Хандзо Масасигэ, начальник разведки Токугавы Иэясу, который немедленно обратился к своему господину с предложением нанять беглых ниндзя. Иэясу поначалу не придал значения словам своего военачальника, но вскоре обстоятельства сложились так, что ниндзя Ига оказались для него единственным спасением.
Токугава Иэясу по приглашению Нобунаги находился с инспекцией в г. Сакаи (ныне префектура Осака), когда до него дошла весть об убийстве Оды в монастыре Хонно-дзи. В поездке его сопровождало лишь несколько приближенных вассалов — Хонда Тадакацу, Сакаи Тадацугу, Ии Иэмаса, Хаттори Хандзо, Анаяма Байсэцу и некоторые другие. Охраны у него с собой не было, а тем временем все дороги заполнили войска изменника Акэти Мицухидэ. К тому же путь в Окадзаки, родовой замок Токугавы, перекрыли взбунтовавшиеся крестьяне. Казалось, выбраться живым из вражеского окружения уже не удастся. По легенде, Токугава в отчаянии едва не совершил самоубийство, но Хаттори Хандзо сумел убедить его, что
