Смерть не имеет лица

в моей команде за­нимались своими чувствами.

К своему собственному удивлению, Макнаб рассмеялся:

– Бог ты мой, как сурово!

– Да, я знаю, – согласилась она, вспомнив взгляд Popка утром, перед тем как она вышла из дома. – Самой неприятно, Макнаб. Но мне нужно, чтобы ты был на старте.

– Я на старте.

– Оставайся в этом положении, – бросила она, выходя из кабинета.

Определив для себя, что не могло быть ничего хуже, чем обижать и травмировать в это утро людей, которые были ей небезразличны, Ева по пути в гараж набрала номер Рорка. Ответил Соммерсет, и Ева скрипнула зубами: ее инстинк­тивная реакция взяла верх над чувством вины.

– Рорка! – коротко скомандовала она.

– Он сейчас говорит по другому телефону.

– Это дело федерального значения, черт побери! Соедини меня с ним напрямую!

– Я посмотрю, можно ли переключить вызов на него, – спокойно ответил Соммерсет.

Ева не сомневалась в том, что он хотел пощекотать ей нервы, и сосчитала до десяти. Потом еще раз. Когда она стала отсчитывать третью десятку, к телефону подошел Рорк.

– Лейтенант? – отрывисто произнес он, и в его голосе ясно слышался ирландский акцент. Так бывало всегда, когда Рорк сердился.

– Управлению требуется сто миллионов долларов в фальшивых облигациях. Хорошая подделка – но не на­столько, чтобы они сошли потом в банке за настоящие.

– Каков предельный срок?

– Они понадобятся мне к четырнадцати ноль-ноль.

– Ты их получишь, – ответил он и немного помол­чал. – Что-нибудь еще?

«Да. Прости меня, я идиотка. Что ты хочешь от меня?» – хотелось сказать ей.

– Это все. Управление…

– …будет признательно? Да, знаю. У меня сейчас на связи Токио, и если больше ничего…

– Да, это все. Когда ты известишь меня, что они гото­вы, я пришлю транспорт.

– Я тебе еще позвоню.

Больше ни слова не говоря, Рорк положил трубку, и Ева вздрогнула. «Ну и ладно, – подумала она. – Хотя это больно…» Ева вспомнила свой совет Макнабу и постара­лась сама последовать ему. Но, должно быть, часть пере­живаний отразилась на ее лице: когда она подошла к ма­шине, ожидавшая ее там Пибоди не проронила ни слова. Они поехали в морг в молчании.

В этом «мертвом доме» было как никогда многолюдно. В коридорах толпился техперсонал, ассистенты патологоа­натомов, работники местных больниц, привлеченные по случаю наплыва погибших при взрыве. В воздухе стоял за­пах человеческих тел – живых и мертвых. Ева отловила одного из знакомых работников морга в надежде получить пятиминутную консультацию у ведущего патологоанатома.

– Чэмберс, а где Моррис?

– Занят по уши. Взрыв в отеле дал много клиентов, и в основном – по кускам. Это все равно что составлять кар­тинку-загадку из частей.

– Мне нужно повидать одного из ваших гостей, посту­пившего сегодня утром. Его имя – Ламон. Поль Ламон.

– Умоляю, Даллас! Мы заняты сейчас первоочередным делом – нам приходится устанавливать личности по тру­пам.

– Но этот – целый, не из кусков.

– Хорошо-хорошо, – нехотя смирившись, Чэмберс с явным раздражением кинулся к компьютеру. – Вот, пожа­луйста. Он у нас находится в холодильнике, секция «Г», двенадцатый ящик. Мы их пока просто раскладываем по полкам, трамбуем или собираем в пачки.

– Мне надо посмотреть на него, на то, что было при нем, и почитать предварительное заключение.

– Только быстро!

Он почти побежал по коридору, свернул к секции «Г», вставил магнитную карту в щель замка и пропустил Еву с Пибоди внутрь.

Ящик с тем, что было когда-то Ламоном, выдвинулся из холодильного шкафа, обдав их морозным паром.

– М-да. Поработали над ним, – пробормотала Ева, разглядывая искалеченное, изуродованное тело.

– Поработали. – Чэмберс пожал плечами. – Я слы­шал, что его сбила машина, когда он стоял на тротуаре. Мы еще ничего не делали с ним, просто положили на хра­нение. Он не из тех, кем мы занимаемся сейчас в первую очередь.

– Да нет, он имеет ко всему этому отношение… – Ева задвинула ящик обратно и спросила: – Что было при нем?

– Сейчас посмотрим. Кредитки, электронный браслет, удостоверение личности, магнитные карточки, пачка мят­ных таблеток, сотовый… Ой, и заточка! – Чэмберс стал разглядывать длинное тонкое лезвие. – Надо сказать, на­много больше разрешенных размеров.

– Мне нужен его сотовый.

– Так и быть, пойду навстречу. Пишите расписку и по­лучайте. А мне пора возвращаться: не люблю, когда клиен­ты ждут.

Ева расписалась в журнале и задала последний вопрос:

– Его вещи обрабатывались порошком для снятия от­печатков пальцев?

– Чтоб я знал! Будьте рады и тому, что услышали.

Когда они обе вышли из секции, Ева сказала:

– Давай обработаем на предмет отпечатков. Включай запись.

– Как, здесь?! А вы не хотели бы сделать это где-нибудь в другом месте?

– Почему?

– Ну, здесь полно мертвецов…

– А что, ты не собираешься стать следователем по делам об убийствах?

– Я бы предпочла заниматься не сразу всеми одновре­менно, – ответила Пибоди, но разложила аппаратуру и приступила к работе. – Отпечатки хорошо видны. А что, вы думаете, здесь не только пальцы Ламона?

Ева повертела сотовый в руках. Это была последняя, самая совершенная и сложная модель компактных размеров. Ева сразу вспомнила дорогие туфли Ламона. «Инте­ресно, сколько Рорк платит этим ребятам?» – подумала она и включила дисплей, чтобы просмотреть все входящие и исходящие звонки за последние двадцать четыре часа. Голоса записались достаточно громко и отчетливо:

– Да?

– На меня обратили внимание. – «Это сказал Ламон», – решила Ева, услышав в голосе слабый французский акцент и признаки нервозности. – Сюда приходили копы. Они при­ сматриваются ко мне. Они что-то знают.

– Успокойся, ты под прикрытием. Нужно кое-что обсу­дить. Ты где?

– Сейчас все в порядке. Я застраховался – ускользнул с работы в гриль-бар. Меня вызывали наверх. Рорк тоже был там.

– И что ты им сказал ?

– Ничего. Они от меня ничего не добились. Но я должен сообщить вам, что хочу выйти из дела. Не моя вина, что они что-то пронюхали, но рисковать я больше не намерен. Мне нужны мои деньги.

– Твой отец разочаровался бы в тебе.

– Я – не отец, и я знаю, когда нужно оборвать концы. Я сделал то, что вам требовалось. В «Плазе» все получилось. На этом я завязываю. Мне нужна моя доля – прямо сегодня, вечером. И все, меня нет. Я свою роль сыграл и вам больше не нужен.

– Конечно, все верно. Правильно говоришь. Но будет лучше, если ты закончишь рабочий день как обычно. С тобой свяжутся, чтобы условиться о том, как передать тебе твою долю. Пойми, нам пока приходится осторожничать. Ты свою работу сделал. Мы – еще нет.