Глава 6. Танец со змеями
Аннотированная стенограмма
Индейцы племени хопи славятся зрелищной церемонией, в ходе которой члены племени танцуют, держа во рту живых гремучих змей. Как же человек начинает практиковаться в этом танце? Начать можно с изучения заклинаний и мотивов, на которые их поют. Затем надо разучить фигуры танца. Потом можно тренироваться выполнять эти фигуры с палкой во рту. Кроме того, настоятельно рекомендуется усвоить правила обращения со змеями. Все эти навыки можно отрабатывать бесконечно. Но настанет момент, когда вы должны будете поймать живую гремучую змею, взять ее в рот... и танцевать.
В предыдущих главах мы старались внушить вам, что терапевтическая работа Эриксона — не результат эксплуатации какого-либо отдельного паттерна из числа описанных нами в этой книге (впрочем, как и в любой другой), а продукт одновременного использования многих этих паттернов, если не всех. Несмотря на то что конкретные истории работы с клиентами выбирались нами из соображений ясности, с которой они указывали на использование некоего отдельного паттерна, который мы хотели описать, при изложении тех же самых историй мы также стремились не дать читателю забыть о том, как Эриксон использовал другие, уже описанные паттерны. Можно с уверенностью сказать, что любой известный нам пример терапевтической работы Эриксона включает установление раппорта, изменение или задействование фреймов референции в той или иной форме, а также побуждение клиента к некой форме поведения. Эти три элемента свойственного Эриксону подхода, как мы уже отмечали в главе 2, присущи Эриксону как личности, а потому характерны практически для всего, что он делает. В этой книге мы разбили общую организационную структуру психотерапии на более «мелкие» паттерны, описывающие поведение Эриксона в рамках этой структуры, тем самым рискуя придать этим паттернам статус «техник». Они действительно могут использоваться в качестве техник, однако человек, который станет это делать, рискует тем, что клиенты будут реагировать на техники, а не на людей, а также рискует заставить своих клиентов подчиняться его техникам, а не адаптировать свою коммуникацию и формы вмешательства к особенностям самого клиента. Следует помнить, что большая часть того, что описывалось нами на страницах этой книги в качестве паттернов работы Эриксона, — наши собственные измышления, а вовсе не обязательно формализованное понимание Эриксона самим Эриксоном. Эти паттерны представляют собой модель описаний поведения Эриксона, которое естественно и неизбежно является функцией его организации как личности. Следовательно, эти паттерны вовсе не обязательно представляют собой техники, которые он сознательно использует, а являются лишь паттернами его текущего поведения, доступными для использования, когда они уместны и востребованы, — точно так же как синтаксис, используемый вами для составления грамматически правильных предложений, является частью вашего поведения, функционирующего не как намеренно применяемый технический прием, но на подсознательном уровне, когда это необходимо, а потому изящно и конгруэнтно. Именно тот факт, что эти паттерны функционируют «автоматически», позволяет Эриксону задействовать их одновременно: способность аналоговой и словесной структуры передавать сообщения на многих уровнях значительно превосходит способность сознательной части психики к оперированию этими уровнями и их отслеживанию. Целью каждого, кто пожелает воспроизвести ту степень терапевтического успеха, которой характеризуется работа Эриксона, должна стать интеграция паттернов, описанных в этой книге (а также в других книгах, список которых приводится в библиографии), в свое текущее (то есть неосознанное) поведение.
Чтобы снять излишний акцент на «техники», присутствующий в описании паттернов по отдельности, а также обеспечить вас более масштабным референтным опытом интегрированного использования этих паттернов, мы приводим аннотированную стенограмму описанного Эриксоном примера работы с клиенткой, лечение которой было более продолжительным, чем в ранее приведенных примерах; этот случай иллюстрирует использование большинства описанных в этой книге терапевтических паттернов.
Однажды в феврале мне позвонили, и женский голос сказал: «Я доктор медицины, мой муж тоже доктор медицины, а наша четырнадцатилетняя дочь страдает от нервной анорексии [Anorexia nervosa]. За последний месяц в больнице она потеряла 20 килограммов и сейчас весит всего 24 килограмма, и совершенно очевидно, что она умирает. Я читала «Необычную терапию», мой муж тоже, и мы думаем, что нашей дочери можете помочь только вы. Возьметесь ли вы ее лечить?» Я сказал: «Дайте мне пару дней на то, чтобы все обдумать, и перезвоните». Через два дня она позвонила, и я согласился принять ее дочь. Лори с матерью приехали в феврале. Лори оказалось очень неглупой четырнадцатилетней девочкой. Весила она всего 24 килограмма. А при нервной анорексии устанавливается очень своеобразная эмоциональная связь с родителями. Кроме того, в этом заболевании присутствует своеобразная религиозность: больные чувствуют себя безгрешными, становятся мягкими и кроткими, не совершают ничего дурного и не видят ничего неправильного в том, что считают печеньице и стакан воды нормальным суточным рационом... И они делаются УЖ ТАКИМИ подобострастными, уж такими добрыми-предобрыми, такими милыми. На них просто никак невозможно сердиться
В этом описании своей клиентки Лори Эриксон идентифицирует несколько значимых аспектов ее модели мира, и все их можно обобщить одним словом «безгрешность». Следовательно, для девочки имеет принципиальное значение совершать исключительно хорошие и правильные поступки. Читая эту стенограмму, обратите внимание на то, что Эриксон систематически подстраивается к этому важному личностному критерию Лори и использует его, сам заботясь о том, что является, а что не является «правильным» (содержательный раппорт). Собственно говоря, даже позднее, когда Эриксон ставит под сомнение обобщения Лори, касающиеся ее исключительной доброты, он делает это с позиций того, что «хорошо и правильно» (мы хотим подчеркнуть здесь, что наличие раппорта с клиентом означает не то, что вы «нравитесь» ему, а то, что у него создается ощущение взаимодействия с человеком, который понимает его модель мира).
И вот, когда Лори с матерью вошла в мой офис, я посмотрел на эту истощенную девочку, попросил ее выйти и стал разговаривать с матерью: «Я видел около пятидесяти пациентов, страдающих от нервной анорексии на стадии госпитализации, и все они умерли. А в больнице их лечили профессионально, относились к ним с уважением... по всем правилам; все врачи тщательно следили, чтобы их самоуважение не пострадало.
Своим высказыванием, касающимся фатальных последствий нервной анорексии и обращенным к матери Лори, Эриксон достигает двух целей. Во-первых, он устанавливает раппорт, соотнося свои опасения с ее собственным страхом перед смертью дочери, вместо того чтобы, скажем, успокаивать мать, что все будет хорошо (что могло бы создать у матери впечатление, что Эриксон недооценивает серьезность ситуации.) Во-вторых, указывая на то, что надежды почти нет, Эриксон тем самым повышает потенциал матери к принятию любых дальнейших коррективных мер, которые он может ей предложить. Следующей после высказывания о смертельности этого заболевания фразой, касающейся «профессионализма и уважения» персонала больниц, Эриксон формирует у матери новое обобщение о неэффективности обычных методов лечения, соблюдающих достоинство пациента. Это гарантирует ему, что мать не будет вмешиваться, если используемые Эриксоном методы лечения покажутся ей «непрофессиональными».
Теперь я хочу, чтобы вы подписали соглашение, в котором указано, что я снабдил вас полной информацией о характере нервной анорексии и о риске для жизни вашей дочери., А затем я прошу вас подписать другое соглашение, которое полностью снимает с МЕНЯ ответственность в случае смерти вашей дочери». Мать подписала обе бумаги. Разумеется, их подписание имело целью оказать на мать чисто психологическое воздействие. Эти бумаги не имели никакой юридической силы.
Понимая, что ему потребуется беспрекословное согласие матери, Эриксон решает закрепить только что сформированное им обобщение, касающееся принятия неортодоксальных методов лечения, на поведенческом уровне. Заметьте также, что интонационный паттерн, использованный Эриксоном в формулировке соглашения об «ответственности» («полностью снимает с МЕНЯ ответственность...») предполагает вопрос: «А кто в таком случае несет ответственность?», а также с большой вероятностью
