Инна почему-то не решилась переспросить, что он имел в виду.
Темная комната, красные шторы. Звонкое тиканье огромных часов. Крепкие тонкие пальцы сжали возле уха телефоную трубку.
– Игорь, это я. Будь любезен взять этого парня под особый контроль. А еще лучше пусть его уберут. Ну уж найди способ. Он мне мешает! Все. Сейчас они гуляют по Васильевскому, но вокруг них такая вероятностная яма, что твои сразу почувствуют. И перестаньте наконец стесняться средств! Все уже изменилось, и довольно сильно.
Палец лег на кнопку отбоя, сверкающая пуговица звякнула о стекло столика.
Так будет лучше и правильней. Все равно использовать его уже не удастся, получится только силы зря тратить и мешать более перспективным делам. А вообще жаль, конечно. Экземпляр просто великолепный, редчайший. Сколько таких было за последние годы? Два? Три. Да, этот четвертый. Вот только никого из них так и не вышло использовать. С девушкой будет проще. Она тоже хороша, но без боевой хватки – лепи, что угодно.
Часы пробили одиннадцать раз.
Длинная пожарная лестница мелодично гудела под подошвами, убегая к небу, а перед глазами рывками ползла стена дома, в которую лестница впилась пальцами железных штырей. Сергей уже почти вскарабкался. Инна отстала, стесняясь в сарафане лезть первой. Ветер безжалостно трепал ткань, мешая движениям. На уровне четвертого этажа ветер властвовал безраздельно, слышался рокот прохудившихся кровельных листов и редкие хлопки чердачной дверцы. Небо медленно остывало, солнце бродило где-то на уровне крыш.
Сергей поднялся и загрохотал ногами по покатой крыше.
– Давай руку.
Инна подтянулась и влезла следом за ним.
Пачкая руки облупившейся краской, они поднялись до самого гребня, откуда вид открывался до скрытых дымкой пределов мира.
– Здорово как… – огляделась девушка.
На небольшом ровном участке крыши пристроилось сиденье от старого дивана, валялись пустые пивные бутылки и консервные банки. Ветер трепал застрявшие обрывки бумаги.
– Пойдем к самому краю. – Сергей подал ей руку. – Не боишься?
– Мне кажется, что я уже ничего не боюсь. – улыбнулась Инна и присела рядом с Сергеем у самого ограждения. – Потому что ты рядом…
Он молча улыбнулся.
Разноцветные лоскуты крыш волнами разбегались в разные стороны, обрываясь кое-где потемневшими кирпичными стенами. Инна поймала себя на мысли, что с этой крыши видно гораздо больше, чем может быть по законам оптики – весь Васильевский остров, рассеченный линиями и проспектами, корабли в порту и ползущие по рельсам трамваи.
– Они задают городу ритм. – спокойно сказал Сергей.
– Кто? – она сделала вид, что не поняла.
– Трамваи. Именно ритм удерживает город в привычной реальности.
– Странно ты говоришь… Реальность от нереальности отличить очень легко, для этого никакой ритм не нужен. Просто ущипни себя за руку и сразу все станет на свои места.
Сергей засмеялся.
– Ну хорошо, ущипни! – сквозь смех произнес он.
Инна ущипнула себя возле запястья.
– Больно! – улыбнулась она.
– А как же памятник звездолетчикам? – хитро сощурился он.
– Я это поняла как аллегорию… – пожала она плечами.
– Да ладно! Еще скажи, что ты ничего необычного не видела. А вокруг посмотри. Разве может быть отсюда такой вид? Каким законом физики ты объяснишь это?
Город лежал словно на огромной ладони и если вытянуть руку, можно было ощутить его тяжесть. По рельсам ползли трамваи, прокручивая город стальными колесами.
– А ты слышал байку? – вдруг вспомнила Инна. – Дети рассказывают ужасную историю про черный трамвай.
– Что за история? – Сергей повернул лицо и его внимательные глаза стали близко-близко.
– Так. Глупости… – отмахнулась она и заунывным голосом, каким обычно рассказывают страшилки, начала. –'В одном большом-большом городе ездит черный-черный трамвай, а кто сядет в него, у того выпьют всю кровь, и тот превратится в мертвяка и будет вечно-вечно ездить, пока снова кто-то не сядет в этот трамвай.' И так далее… Ерунда в общем.
– И все? – как-то слишком серьезно спросил Сергей. – Ничего нового. Это я тоже слышал…
– Ну да. А что тебе этот трамвай?! – удивилась она. – Обычные детские глупости. Ты что-то интересное рассказывал, говори дальше… В чем секрет? Про вид.
– А… Да. – Сергей стряхнул задумчивость. – Как ни удивительно ничего такого, что не вписывалось бы в законы физики. Еще в середине двадцатого века группа физиков во главе с Нильсом Бором доказала, что реально существуют лишь наблюдаемые события. Таким образом объект можно назвать реальным в том случае, если один или несколько его параметров могут быть замерены наблюдателем. Хотя бы одним.
