— «Трем ивам» нет необходимости прибегать к подобной тактике! — вне себя от ярости вставила Келси. — Кроме того, я, кажется, уже говорила вам, что моя мать была со мной все утро. Десятки людей видели это и могли бы подтвердить…
— Они и подтвердили, — согласился Росси. — Но согласитесь, мисс Чедвик, коневладельцу или тренеру, заинтересованному в устранении конкурента, нет никакой необходимости тайком лезть с ножом в чужую конюшню. Безопаснее нанять для этого какого-нибудь проходимца, чем рисковать самому.
Наоми молча кивнула.
— Ты не должна отвечать на такие вопросы! — вспыхнула Келси и удивилась, с какой силой эти слова обожгли ей горло. — Не должна! Он не имеет права!
— Я полагаю, ваша мать прекрасно осведомлена о моих и своих правах, — спокойно заметил Росси. — Как и о расследовании убийств.
— Совершенно верно, лейтенант, — подтвердила Наоми. — Как и о том, что конституционные права не всегда служат защитой невиновному.
Ее губы дрогнули, но это была не улыбка.
— И уж, конечно, не на что надеяться виновному отчасти. Я могла бы вам напомнить, что мой жеребец был не единственным соперником Дубля в этой скачке и что за пятьдесят лет существования фермы на «Три ивы» ни разу — ни разу! — не упала даже тень подозрения, но я уверена, что вы наверняка и сами это знаете. Точно так же я знаю, что бывший заключенный всегда окружен тенью подозрений. Желаете узнать что-нибудь еще?
— Пока нет. — Черт знает что за женщина! — подумал лейтенант, убирая свой блокнот. Пожалуй, ему придется выкроить время, чтобы поподробнее ознакомиться с ее старым досье. — Благодарю вас за то, что уделили мне время. Еще один вопрос, последний. Мисс Байден, вы сказали, что встретили мистера Слейтера у конюшен, после чего вы вместе вошли внутрь, чтобы посмотреть на лошадь.
— Да. Мистер Слейтер разговаривал на конюшенном дворе со своим тренером.
— Спасибо. Не провожайте меня, я сам найду дорогу.
— Это было возмутительно! — воскликнула Келси, как только за представителем закона закрылась входная дверь. — Как ты могла так спокойно сидеть и слушать все это? Он почти что обвинил тебя в том, что ты заплатила за убийство Мика!
— Я ожидала чего-то подобного. И Росси будет не единственным, кому придет в голову такое. В конце концов, однажды меня уже приговорили.
— Но как ты можешь оставаться спокойной, черт побери?!
— Я вовсе не спокойна. Притворство, маска — вот и все, что у меня осталось. — Наоми устало поднялась с кресла. Все, что ей было сейчас нужно, это тихая комната, таблетки аспирина и глубокий сон — выход, достойный труса, но все-таки выход. Но прежде чем уйти, она задержалась и, притянув к себе Келси, сжала ее лицо в своих ладонях.
— А ты… ты не допускаешь такой возможности, верно? Ну, что я могла быть замешана…
— Нет. — Ответ был дан мгновенно, твердо и без малейших колебаний.
— Тогда я ошиблась, — пробормотала Наоми. — Значит, кроме притворства, у меня есть кое-что еще. Съезди, прокатись немного верхом, Кел. Это поможет тебе обуздать гнев.
Келси действительно отправилась на конную прогулку, но внутри у нее все кипело. На ферму Гейба она завернула, преследуя сразу две цели.
Бросив поводья оказавшемуся поблизости конюху, Келси быстро преодолела расстояние от коновязи до усадьбы и поднялась на заднее крыльцо.
Она была слишком взволнована, чтобы стучать или звонить, поэтому сразу прошла через тропическую оранжерею с бассейном в дом и, поднявшись по невысокой лестнице, оказалась в огромной и довольно небрежно меблированной зале.
Только здесь, не зная, в какую сторону идти дальше, она сообразила, что незваной вторглась на чужую территорию. Некоторое время воспитание в ней боролось с инстинктами, но потом Келси нашла компромисс. Она повернула налево и углубилась в коридор, который, как ей казалось, ведет к входной двери. Там она выйдет наружу и постучит, как положено, если, конечно, не наткнется на Гейба по пути.
И тут она услышала голос. Нет, это не был голос Гейба, но она сразу его узнала. Это был Боггс, говоривший с характерной легкой хрипотцой. Голос доносился из-за неплотно прикрытой двери.
— Ему бы не хотелось слишком пышной службы, мистер Слейтер. Ни цветов, ни органной музыки. Как-то Мик сказал мне, что ему хочется, чтобы после смерти его сожгли, а пепел развеяли на ипподроме, на тренировочном круге, чтобы он навсегда стал частью скаковой дорожки. Звучит, конечно, несколько странно, но все-таки…
— Если он этого хотел, то так мы и сделаем. — Это говорил Гейб.
— Вот и славно. У меня тут отложено немного денег… Правда, я не знаю, сколько это может стоить — устроить так, как он хотел, — но я готов…
— Позволь мне сделать это для него, Боггс, — перебил Гейб. — Если бы не Мик, то я, наверное, не сидел бы сегодня здесь. Я был бы очень рад, если бы ты дал мне возможность чем-то отплатить Мику.
— Я знаю, что дело не в деньгах, мистер Слейтер. Может, не время и не место это говорить, но я скажу: он очень гордился вами. Мик как-то сказал, что когда он увидел вас в первый раз — когда вы еще мальчишкой прибегали на ипподром, чтобы вываживать лошадь после работы, — то сразу понял, что вы чего-то добьетесь в жизни… В общем, не хватать мне будет старины Мика.
— И мне тоже.
— Ну ладно, пожалуй, пойду я, мистер Слейтер. — Боггс шагнул через порог и, наткнувшись на Келси, слегка покраснел.
— Мисс… — пробормотал он и, чуть приподняв на голове кепку, заспешил прочь.
Келси, не зная, куда деваться от стыда — ведь получилось так, будто она подслушивала частный разговор, — вошла в кабинет, чтобы извиниться.
Гейб сидел за роскошным старинным столом; высокое стрельчатое окно за его спиной пропускало в комнату неяркий солнечный свет. Были в кабинете и еще окна, а там, где не было пропускающего дневной свет стекла — там стояли книги. Сотни, может быть, тысячи книг. Библиотека была великолепной и… совершенно мужской.
А ее владелец сидел, обхватив голову руками.
Смущение Келси тут же исчезло, вытесненное состраданием. Она порывисто шагнула к Гейбу, шепотом произнеся его имя. Прежде чем Гейб поднял голову, ее руки уже обвили его шею.
— Я не знала, что он был твоим другом… Мне очень жаль… жаль… жаль…
Гейб не испытывал подобной горечи вот уже много лет. Наверное, с тех самых пор, как умерла его мать. Он успел позабыть, как больно может ранить такая потеря.
— Он всегда был добр ко мне, Кел. Мне было лет четырнадцать, когда Мик взял меня за шиворот и приволок на ферму. Чем-то — я до сих пор не знаю чем — я ему понравился, и он уговорил Джемисона взять меня на работу. И никогда не забывал присматривать за мной, за тем, чтобы я учился ремеслу… Черт побери, Келси, ведь ему было семьдесят с лишним! Он должен был умереть в своей постели.
— Я знаю. — Келси разжала объятия и отступила на шаг. — Гейб! Росси только что побывал у нас.
— Шустрый малый. — Гейб провел пятерней по взлохмаченным волосам, тщетно пытаясь привести их в порядок. — От меня он ушел меньше часа назад.
— Мне показалось, что он серьезно подозревает Наоми. Ну, будто она к этому причастна…
Гейб ничего не ответил, и Келси облизала вдруг высохшие губы.
— Я хочу знать, не думаешь ли ты точно так же. Гейб, взяв себя в руки и подобравшись, сосредоточенно ее рассматривал.
— Нет, я так не думаю. И, судя по всему, ты в этом со мной солидарна. Росси очень башковитый парень, и идей у него гораздо больше, чем одна. Ко мне он приходил, чтобы выяснить, не сам ли я это подстроил. Ведь Дубль застрахован на значительную сумму.
— Ты скорее пустишь пулю себе в ногу… — Келси тяжело вздохнула. — Это и была вторая причина, по которой я приехала. По вопросам, которые задавал Росси, я поняла, что он обдумывает именно идею о страховке. Версию. Вот я и подумала, что надо предупредить тебя.
— Спасибо. Я высоко ценю твое внимание. — Гейб слегка пошевелил затекшими плечами и выпрямился.
