От вкусной еды у Рипли улучшилось настроение, и на обратном пути она снова подошла к стойке. Сделать это было легко, потому что Майя куда-то испарилась.
– Ну что ж, вы своего добились.
Нелл похолодела. Она придала лицу бесстрастное выражение и постаралась справиться с дрожью в руках.
– Простите, не поняла.
– Теперь я буду постоянно приходить сюда, хотя много лет избегала этого. Ленч был великолепный.
– А… Что ж, очень рада.
– Наверное, вам бросилось в глаза, что мы с Майей не слишком ладим.
– Это не мое дело.
– Если живешь на острове, тебя касается все. Но не волнуйтесь, большую часть времени нам с Майей удается избегать друг друга. Так что метаться между нами вам не придется… Я хочу взять с собой пару шоколадных пирожных.
– Может быть, возьмете три.
– Ладно, пусть будет три. Я отдам одно Заку и стану в его глазах героиней.
Нелл слегка успокоилась, положила в пакет три пирожных и пробила чек. Но когда Рипли протянула ей деньги, руки молодых женщин соприкоснулись и Нелл пронзил ток такой силы, что она ахнула.
Недовольная Рипли смерила ее долгим взглядом, схватила пакет и шагнула к лестнице.
– Помощник шерифа… – окликнула ее крепко стиснувшая руку Нелл. – Вы забыли сдачу.
– Оставьте ее себе, – бросила Рипли и затопала по лестнице. Внизу стояла Майя. Ее руки были скрещены на груди, голова вскинута. Рипли что-то коротко рыкнула и ушла.
Шторм начался. Он грянул, хотя небо было ясным, а море спокойным. Его неистовство проникло в сны беспомощной Нелл и швырнуло ее в прошлое.
Огромный белый дом стоял посреди изумрудного газона. Внутри все было твердым и холодным. Преобладали светлые цвета – серый, песчаный и бежевый.
Но розы, которые он всегда покупал ей, были цвета крови.
Дом был пуст и, казалось, кого-то ждал.
Во сне Нелл сопротивлялась. Нет, она больше не войдет туда. Ни за что.
Однако дверь открылась. Высокая белая дверь, за которой начинался просторный вестибюль. Белый мрамор, белое дерево, леденящий душу блеск хрусталя и хрома.
Нелл как будто со стороны видела, как она сама входит в дом. Длинные светлые волосы падают на нарядное белое платье с блестками, горящими ледяным блеском. Ее губы красны как розы.
Затем входит он. Как всегда, идя след в след. Его рука слегка касается ее ягодиц. Когда Нелл давала себе волю, она все еще чувствовала это прикосновение.
Он высокий и стройный. Черный вечерний костюм и золотые волосы, напоминающие шлем, делают его похожим на принца. Она полюбила его за романтическую внешность и поверила его обещаниям вечного счастья. Разве он не взял ее к себе во дворец, в сказочный белый дворец и не дал ей все, о чем может мечтать женщина?
Сколько раз он напоминал ей об этом?
Нелл помнила, что случилось потом. Помнила сверкающее белое платье, помнила усталость и облегчение, охватившие ее, когда вечер благополучно кончился. Она ничем не огорчила его, ничем не расстроила.
Но это ей только казалось.
Пока она не повернулась и не увидела выражение его лица.
Он дожидался, пока они останутся одни. А потом происходила метаморфоза. На это он был мастер.
Нелл помнила и страх, который охватил ее, когда она попыталась понять, в чем провинилась.
«Элен, ты довольна?»
«Да, вечеринка была хорошая. Только очень долго. Налить тебе стаканчик бренди на ночь?»
«Тебе понравилась музыка?»
«Очень».
Музыка? Может быть, она что-то не то сказала про музыку? В этих вещах она полный профан… Нелл едва не вздрогнула, когда он, протянув руку, стал играть ее волосами.
«Я с удовольствием танцевала в саду, под открытым небом. Это было чудесно».
Нелл сделала шаг назад, чтобы повернуться к лестнице, но его холеные пальцы сжались в кулак, стиснули ее волосы и удержали на месте.
«Да, я заметил, с каким удовольствием ты танцевала. Особенно с Митчеллом Роулингсом. Как ты флиртовала с ним. Кокетничала. Позорила меня перед друзьями и клиентами».
«Ивен, я не флиртовала. Я только…»
Пощечина сбила ее с ног, от острой боли потемнело в глазах. Когда Нелл съежилась в комок, он потащил ее по мраморному полу за волосы.
Сколько раз он поднимал на нее руку!
Она плакала, отрицала свою вину, а он обвинял. Потом это ему надоедало, и он позволял Нелл уползти куда-нибудь в угол и дать волю рыданиям.
Но на этот раз, в этом сне, она уползла в лес, где воздух был нежным, а земля теплой.
И уснула на берегу ручья, тихо журчавшего среди гладких камней.
А потом проснулась от пушечного удара грома и располосовавшей небо молнии. Проснулась от ужаса. Она бежала через лес, и ее белое платье сияло, как маяк. Кровь стучала у нее в висках. За ней гнались. Деревья позади трещали, подернутая туманом земля хватала ее за ноги.
Но она продолжала бежать. Дыхание со свистом вырывалось из легких. Ее крикам вторили порывы ветра.
Наконец страх полностью овладел ею, не оставив места ничему иному.
Ветер хлестал ее по лицу и полосовал платье.
Нелл взбиралась на скалу, скользя по камням, как ящерица. Тьму прорезал луч маяка, похожий на серебряный клинок, а внизу грозно шумело море.
Она кричала и поднималась все выше и выше, но не оглядывалась. Не могла заставить себя оглянуться и увидеть; кто ее преследует.
Предпочтя полет борьбе, она прыгнула в пропасть и устремилась навстречу волнам. Порыв ветра заставил ее закружиться в воздухе, и перед глазами Нелл замелькали скалы, луч маяка и деревья.
ГЛАВА 4
В свой первый выходной Нелл переставила мебель, потом полила цветы, приняла душ и испекла буханку ржаного хлеба.
В девятом часу утра она наконец села завтракать.
Ивен ненавидел ее привычку рано вставать и говорил, что именно поэтому она клюет носом во время вечеринок. Но здесь, в маленьком коттедже у моря, упрекать в этом ее было некому. Нелл распахнула окна настежь. Весь день принадлежал ей.
Еще дожевывая хлеб и сунув горбушку в карман шорт, она отправилась на долгую прогулку вдоль берега.
Яхты, успевшие отчалить от пристани, подпрыгивали и скользили по воде. Дремотно-синее море было покрыто барашками; волны выносили на песок кружевную пену. В воздухе вились белогрудые чайки, полет которых напоминал изящный танец. Их протяжные хриплые крики вторили неумолчному рокоту прибоя, заменявшему музыку.
Нелл закружилась на месте, исполнив маленький танец собственного сочинения. Потом вынула из кармана горбушку, разломила ее на кусочки и стала бросать их в воздух, следя за тем, как кружат и снижаются чайки.
«Я одна, – подумала она, подняв лицо к небу. – Но не одинока. Похоже, одиночество мне больше не грозит».
Услышав колокольный звон, Нелл обернулась к поселку и залюбовалась красивым белым шпилем. Потом взглянула на свои шорты с обтрепанными краями и тапочки. Наряд для церковной службы был
