Мегги протянула конверт.
– Не надо. – Брианна отступила на шаг. – Я бы не хотела…
– Возьми!
Голос и тон сестры были непреклонны, и Брианне ничего не оставалось, как подчиниться.
– Ладно.
Она вскрыла конверт, там был сложенный вдвое лист бумаги.
– Ой, как здорово!
Брошка была, конечно, замечательным подарком, но это! Ничто с этим не сравнится! Десяток, если не больше рецептов разных блюд. Да каких! Всевозможные суфле, кондитерские изделия. А цыпленок! А жаркое!
Мегги радостно вздохнула. Как хорошо, что Брианне понравилось – она уже, наверное, меньше сожалеет, что так и не поехала со мной.
– Кое-что из всего этого я сама пробовала, – сказала она. – Супы у него просто как в раю!
– У кого?
Брианна прижимала к себе листок с кулинарными рецептами, словно хрупкую драгоценность, которую боялась разбить.
– У повара в доме Рогана. Он француз.
– Настоящие французские блюда!
– Я обещала ему, что ты пришлешь в ответ кое-какие рецепты собственных блюд.
– Я? Французу? – Брианна в ужасе отшатнулась. – Зачем это ему?
– Нужно. Я хвалила ему твою тушеную баранину по-ирландски и ягодные пироги. Возносила до небес. И он умолял открыть тайну их изготовления, а я дала слово.
– Если так, конечно. Спасибо еще раз, Мегги. – Брианна сделала движение, чтобы подойти и обнять сестру, но спокойная холодность Мегги ее остановила. – Расскажи, как там все прошло? Как выставка? Не могу даже представить.
– Все нормально. Много людей. Роган сумел вызвать достаточный интерес. Даже был оркестр и официанты в белых костюмах. Шампанское и все такое. И бутербродики, которые еле удержишь в руке – такие крошечные.
– Все равно прекрасно. Я так рада за тебя.
– Правда? Могла бы поехать и посмотреть своими глазами.
– Ты же знаешь, Мегги.
– Ничего не знаю и знать не хочу! Господи, Бри, ты не представляешь, как мне тебя не хватало там! – Последние слова вырвались у нее, подобно воплю.
Пес жалобно заскулил и с тревогой поглядел на обеих.
– Я поехала бы, если бы смогла. Зачем ты…
– Ты могла! Оставила бы ее на одну-две ночи. Подумаешь! А у меня там никого не было рядом. Ни одной родной души! Понимаешь? Ты всегда уделяла ей куда больше любви и внимания. Больше, чем мне, чем отцу, чем себе!
– Как тут можно сосчитать?
– Можно! Ты позволила ей превратить твое сердце в лед. Это же она сделала со своим.
– Ты говоришь жестокие вещи, Мегги.
– Да, знаю. От нее от первой ты уже давно услышала, что я жестокая. Жестокая, а также отмеченная печатью греха, если не дьявола, верно? Что ж, я даже рада, если я жестокая и грешная. Лучше очутиться в аду, чем стоять по колено в пепле своих надежд и молчаливо страдать в ожидании, что попадешь на небо. – Мегги отступила назад, холодной, одеревеневшей рукой взялась за ручку двери. – Так вот, я провела там пару ночей без тебя и без кого-либо другого. И, как ни странно, выжила. Работы мои продаются. Через несколько недель у меня будут деньги для вас. И тогда…
– Извини, если обидела тебя, Мегги, – голос Брианны окреп, в нем заговорила оскорбленная гордость. – Что касается твоих денег, я о них не думаю.
– Зато я думаю. Мегги вошла в дом и сильно хлопнула дверью.
Три дня ее никто не беспокоил. Никто не звонил, никто не стучал в дверь. Если бы и произошло что-то в этом роде, она все равно бы не ответила. Почти все время она проводила в мастерской, воплощая в стекле образы, родившиеся у нее в голове и частично вылившиеся на листы альбома.
Несмотря на то, что Роган считал ее эскизы и рисунки достаточно интересными и самоценными, она весьма небрежно разбросала их или кое-как прикрепила в одном из углов мастерской, которая стала напоминать комнату фотографа.
Дважды она обожглась в спешке, один раз настолько, что вынуждена была на время прекратить работу и пестовать свой ожог.
Сейчас она сидела в кресле, внимательно рассматривая рисунок, сделанный с нагрудного знака индейца-апача. Она и так, и эдак поворачивала лист бумаги, выискивая только ей понятный ракурс, мысленно подбирая форму и цвета, составляя из них гамму тонов, красок, конфигураций. Десятки, а может, сотни вариантов, которые должны привести к чему-то одному-единственному – к успеху.
Тут уж никакой спешки – тут надо быть внимательной и терпеливой и думать, думать.
