мяча, внутренность которого переливалась всеми цветами радуги; мяча, который жил и дышал, как живое существо. Так казалось Рогану.
Словно сон, подумал он. Как цепь сновидений.
– Дайте мне тот напильник! – услышал он.
– Что?
– Напильник! Проклятье!
Она направилась к скамье, покрытой огнеупорной подстилкой. Там же находились деревянные тиски.
Не оглядываясь, протянула руку назад – как хирург, потребовавший скальпель. Роган вложил в нее напильник. Удар, еще один – и стеклянный шар оторвался от трубки и удобно поместился на подстилке.
– Перчатки! – раздалась команда. – Самые тяжелые. Которые возле моего стула. Быстрей!
Не сводя глаз со стеклянного шара, она натянула перчатки. О, как хотелось ей взять его в руки, в голые руки без перчаток, этот шар, воплощение ее сна, ее мечтаний! Но в руке у нее оказалась металлическая вилка, покрытая асбестом, с помощью которой заготовка была помещена в печь для обжига.
Затем Мегги включила таймер и минуту постояла неподвижно, глядя в пространство.
– Это, наверное, луна, – сказала она тихо. – От нее зависят движения волн. В океанах и в нас самих. Люди зарождаются при ней, любят при ней, спят и видят сны. Если повезет, кто-то может взять ее в руки и мечтать.
– Как вы назовете свою новую вещь?
– У нее не будет названия. Каждый может увидеть в ней то, что захочет. О чем грезит. – Она приложила руку ко лбу и взглянула на Рогана, словно сама возвращалась из страны грез. – Я устала немного.
Она медленно дошла до своего стула, села, откинула назад голову, прикрыла глаза.
Сейчас она была совсем бледной, беспомощной, заметил Роган, никаких следов недавней энергичности, подвижности.
– Снова работали всю ночь? – заботливо спросил он.
– Нет, эту ночь я спала. – Она чуть улыбнулась. – На поле у Мерфи Малдуна, под яркой луной.
– Прямо на поле?
– Я была пьяна. – Она потянулась, засмеялась и открыла глаза. – Немножко. Зато какая была ночь!
– А кто он, этот Малдун?
– Человек, которого я знаю с детства и кто был бы немало удивлен, застав меня спящей у него на пастбище. Вы не нальете мне выпить? – Она снова рассмеялась, увидев, как его брови осуждающе полезли наверх. – Не виски и не пива. Немного сока. Там, в холодильнике. И себе тоже, если хотите. Из вас получился бы неплохой подмастерье, Роган.
– Благодарю вас, – ответил он, понимая ее слова как благодарность за помощь. И на том спасибо. Большего от нее не дождешься.
Пока она пила, он обошел комнату и заметил, что Мегги ни минуты не теряла даром после своего побега из Дублина. Несколько новых вещей уже были готовы – явно навеяны индийскими мотивами. Особенно ему понравилось широкое блюдо какого-то странного пасмурного цвета. Как осеннее небо.
– Прекрасная работа.
– Правда? Значит, проба удалась. Я соединила светонепроницаемое стекло с прозрачным. – Она снова зевнула. – И закоптила испарениями олова.
– Закоптили? Впрочем, неважно, – поспешил он добавить, увидев, что она готова пуститься в объяснения. – Все равно я мало что пойму. Химия никогда не была моим любимым предметом. Но конечный результат мне нравится.
– Вы не хотите сказать, что он «просто обворожителен»?
Он взглянул на нее с удивлением.
– Уже прочитали рецензии о выставке? Пока что Бог на нашей стороне. Вы не собираетесь отдохнуть? Мы можем увидеться и поговорить позднее, когда пойдете со мной обедать.
– Вы проделали весь этот путь, чтобы пригласить меня на обед?
– Не только.
Что-то в нем изменилось, подумала она. В чем-то он стал другим. Почти неуловимо, но другим. Заметно по голосу, по выражению глаз. Конечно, он себя вполне контролирует, но она все равно чувствует. А пройдет немного времени, и, возможно, почувствует еще яснее.
– Можем пойти в дом, выпить чая и немного перекусить, – предложила Мегги. – И вы расскажете мне, зачем приехали.
– Во-первых, чтобы увидеть вас.
Она внутренне вздрогнула от этих простых слов. Осторожнее, Мегги, будь начеку, чтобы потом не пришлось кусать локти.
– Вы уже увидели, – произнесла она резче, чем хотелось.
Он удивленно взглянул на нее, взял свою папку, распахнул дверь мастерской.
– Хочу выпить вашего чая, – сказал он.
