чему, у них должны быть мечи ромейские, такой уж обычай. А вот в Киеве, или в какой-нибудь днепровской веси, продать такое оружие можно с хорошей выгодой. А потом там же купить товар и везти его домой. Хочешь найти ромея – ищи выгоду.
– Верно! – согласился Сершхан. – Нужно дойти до Днепра морем, а там поглядим.
– Ладно, лешак с вами. Значит пойдем прямиком до Днепра. Денег вот маловато… Хватит ли на найм корабля?
– Меньше надо было на мед тратить… – не сдержался Волк. – Но можно продать коней, не тащить же их на корабль.
– И то верно. Тогда в путь!
Они пустили коней скорой рысью и быстро поднялись на вершину Покат-горы, с которой открывался сказочный вид на мраморный город и море. Лес кончился, теперь небольшой отряд виднелся на западном склоне как солнце в небе, разве что не светился. Витязи спустились к распахнутым высоченным воротам, вдвое больше киевских, и настороженно двинулись внутрь.
Широкий проход в стене встретил тяжелой нездоровой сыростью, не столько освежающей, сколько, не смотря на густую тень, удушливой и липкой. Все тут было чужим и каким-то враждебным, камень подчеркивал не столько величие, сколько хмурую тяжесть построек – это не теплое дерево русских теремов! Стена давила землю удивительной толщиной, шагов пятнадцать, не меньше, в проходе веяло не только мрачной сыростью и духотой, но и здорово попахивало застоялыми нечистотами. Лишь снова выехав на яркий солнечный свет, друзья вздохнули свободней.
– Ни стражи на входе… – несказанно удивился Волк. – Ни мыта не берут… Ну и народ!
– Стражи нет по понятной причине. – пояснил Сершхан. – Какой дурак попрет на такой город напуском? Разве что русич. Еще, глядишь, и осаду устроит. Нас величием не остановить, а вот другие боятся одного лишь неприступного вида.
Ратибор согласно кивнул и добавил:
– А мыта не берут из выгоды. Если не брать, то в городе будет толочься больше народу, а коль так, весь этот люд оставит на базаре не мало денег. И торговцам радость, и в казну серебро, потому как всякий торговец подать платит.
– Тьфу ты… – улыбнулся Витим. – Что за народ? Все не как у людей. Сняли бы тогда ворота к Ящеру… Сколько железа пропадает!
– Ворота только от нас. – серьезно сказал Ратибор.
– В смысле? – не понял воевода.
– От русичей.
Город просто поражал своим грузным, навязчивым великолепием – деревянных домов не было вовсе, многие сложены из тесанного камня в два-три поверха, а были громады и в четыре поверха, светились белоснежным мрамором.
– Как они воду наверх тягают? – изумился Витим. – Скорячиться ж можно…
– В домах, что попроще, это дело невольникам поручено, – объяснил Ратибор, – а в те, огроменные, идут по земле желоба и свинцовые трубы, ведут воду прямо в дом из-за города.
– Теперь ясно, отчего ромеи такие тупые. – басисто хохотнул воевода. – Еще прошлому нашему князю волхвы баяли, чтоб не вставлял в терема ромейские стекла цветные, они ведь друг за дружку свинцом держатся, а от него дух – отрава.
Друзья улыбнулись грубоватой шутке и поехали по широкой мощеной улице к морю. На них глядели подозрительно и хмуро, откровенно сторонились вооруженных всадников, одетых чуждо и странно. Витим надменно задрал подбородок и даже в глазах Волка светился несвойственный ему огонь превосходства.
Торговля велась всюду – не только на базарной площади, но и прямо на улицах, в тени домов. Предлагали вино из огромных амфор, горячую снедь прямо с жаровен, свежую рыбу, искрившуюся серебряной чешуей. Все жило, суетилось, пахло дымом, морем и выгодой.
– Чего они на нас глядят как на варваров? – неодобрительно фыркнул Волк.
– А мы для них и есть варвары… – задумчиво молвил Сершхан, расправляя крепкие плечи. – Дикие, немытые, с оружием. Они хоть не носят железа, но страшатся не столько наших мечей, сколько вольного духа, который для их огромной Империи – верная гибель.
Народ сновал по своим делам, мелькал, суетился, базарная площадь издалека подзывала гулом голосов и звоном железа, крики чаек вторили выкрикам рьяных торговцев.
– Ну что, для начала конячек надобно сторговать… – огляделся Витим. – Поехали к базару, там люду больше. Ратибор, ты ромейское слово разумеешь добре, на тебя вся надежда. Тока смотри, чтоб не надули басурмане проклятые.
– Его надуешь… – из под бровей улыбнулся Волк. – Сам три шкуры сдерет хоть с самого Ящера.
Они спешились у края базарной площади и уж было собрались провести коней сквозь пеструю толпу к торговым рядам, но высокий сухопарый ромей, в расшитой золотом тунике, остановил их движением руки.
– Русичи? – почти утвердительно произнес он.
– А что, похожи на немцев? – съязвил Витим, здорово удивленный тем, что с ними заговорили на родном языке.
– Если торговать, то платите подать за место. С каждого человека четыре монеты.
– А с коней сколько? – хитро прищурился Ратибор.
– Ни сколько. Что мы, шкуродеры? Нам без разницы, что грек, что русич. С человека берем подать, с товара нет.
