Ту же игру и с тем же результатом вел и Якоб Гене в Вильне. Но если кто и уцелел, то не в гетто, а в партизанских лесах или в рабочих командах, куда их депортировали и где их не успели уничтожить.
322
В Берлине задокументировано 6 таких «грайферов», самые известные среди них — семейная пара Рольф Изаксон и Стэлла Гольдшлаг. Практиковалось ли что-нибудь подобное в других столицах — неизвестно (нам сообщено И. Рабин).
323
А в имеющихся интервью бросается в глаза установка не столько на самооправдание, сколько на самооборону от возможных нападок.
324
Байки вокруг «зондеркоммандо» формировались постоянно: так, лагерный врач X. Фишер «вспоминал» о попойке «зондеркоммандо» с начальником крематориев эсэсовцем Молем, после которой Моль якобы высыпал перед ними баночку Циклона Б.
325
[Hoss, Rudolf]. Kommandant in Auschwitz. Autobiographische Aufzeichnungen des Rudolf Hoss. Munchen, 1958. S. 195.
326
Levi, Primo. S. 50, 52.
327
Levi, Primo. Die Untergegangenen und die Geretteten. Munchen, 1993. S. 52f.
328
Nyiszli, 1960. P. 68.
329
Сюда же Леви относит и то, что эсэсовец Горгес передал «зондеру» Мюллеру хлеб в Маутхаузене — вместо того, чтобы выдать Мюллера местным палачам (Muller, 1979. S. 276–277). Учитывая время и место события, думаю все же, что это гораздо более сложный случай.
330
Nyiszli, I960. Р. 79–83.
331
Zurcher R., 2004. S. 244. Над ее рабочим столом была приколота бумажка с цитатой из ментора, вынесенной ею в эпиграф к книге: «Это совсем не легко и не приятно прощупывать дно низости, но я тем не менее нахожу, что это необходимо делать…» (S. 11).
332
Zurcher R., 2004. S. 216–219.
333
Случай с эсэсовцем Пестиком (см. о нем далее) ей, видимо, не был знаком.
334
Вот аргументация уцелевшего члена «зондеркоммандо» Ш. Венеция: «Некоторые полагали, что мы ответственны за то, что происходило на крематориях. Но это же абсолютно неверно. Только немцы убивали. Мы же были насильно принуждены к пособничеству, тогда как под коллаборантами понимаются добровольцы. Важно подчеркнуть, что у нас не было выбора. Каждый, кто отказался бы, тут же получил бы выстрел в затылок. А для немцев это не составило бы проблемы: убив десяток из нас, они тут же набрали бы 50 новых. Для нас весь вопрос был в том, чтобы выжить, и другого выхода у нас просто не было. Ни у кого из нас. Кроме того, и мозг наш уже не был нормальным, мы не были в состоянии много размышлять о том, что произошло… Мы стали автоматами» (Venezia, 2008. S. 151–152).
