– Ничего не поделаешь, – вздохнула Зинаида Исаевна. – Так устроен мир.
«Башку бы свернуть тому, кто его так устроил», – подумал я, остывая.
Вскоре я понял, что и медиаимперия, доставшаяся мне от Кирилла в наследство, работает по тому же самому принципу. На студии и в дочерних рекламных агентствах существовал так называемый «портфель наработок», который мы продавали за разные деньги разным заказчикам. У копирайтеров даже имелась специальная программа для составления рекламных текстов, работавшая по тем же алгоритмам, что и знаменитый словарь из «Золотого теленка». Компьютер попросту переставлял местами куски заготовок, а потом копирайтеру оставалось лишь чуть причесать текст, чтобы он не выглядел откровенным дебилизмом. И все это шло в эфир.
То же и со съемками ток-шоу, викторин, рекламных роликов. Менялись машины, менялись артисты, менялись логотипы спонсоров на заднем плане, но схема и сценарий оставались теми же, что были придуманы еще до меня. Грешным делом мы с Катькой пытались эту систему сломать – сделать нечто новое, яркое. Да только дудки. Никому наши свежие наработки попросту оказались не нужны.
– Слушай, Саша, уважаемый! – сказал мне Мурза, после того как посмотрел новый ролик своей подопечной. – Это все зачем? Помнишь, ты Фазилке делал клип, да? Ну такая песня: «Та-ра-та-та». Помнишь? Вот мне сделай так. А это не надо.
И мы переделали. Ирина без затей использовала те же камеры, те же спецэффекты и тот же стиль монтажа, какой применяли для клипа предыдущей певички – подопечной Фазиля. Задний план тоже менять не стали. Зачем? Заказчик просил так же, пусть получает.
Управились за два дня. Но Мурзу вызвали только через две недели, а то неудобно как-то брать тридцать тысяч долларов за два дня работы по четыре часа. Мурза смотрел клип в моем кабинете. Молча. Я даже забеспокоился, он раньше так долго никогда не молчал. А тут пять минут – от первого кадра до последнего. Даже когда клип кончился, Мурза еще некоторое время молчал. Затем выдал:
– Эх, Саша… Почему тебя раньше не было, а? Кирилл хорошо делал, но так – никогда. Монтировала Ирина или Данила?
– Ирина, – ответил я.
– Значит, премию ей дай. Вот, – он достал из кармана конверт, порылся в нем волосатыми пальцами и извлек десяток стодолларовых купюр. – Это ей. А остальное тебе, тоже премия. А за клип тридцать штук перекину тебе завтра безналом. Идет?
– Без разницы. – Я взял конверт и закинул в ящик стола.
Больше мы с Катькой не вносили новаций в ход студийной работы. А для души открыли два новых проекта, решили снять полнометражные фильмы. Деньги на первый фильм пустили не из бюджета, а из собственного кармана, поэтому снимали как хотели, полностью наплевав на любого потенциального заказчика. Не возьмут в прокат, ну и ладно. В Интернет вывесим, и пусть люди качают.
Но в самой системе предоставления услуг и товаров это ничего не изменило да и не могло изменить. Мы вдвоем просто решили иметь к ней минимум отношения, вот и все. А вот с нянями, дворниками, кочегарами, садовниками – беда. Так что компьютер, управляющий домашним хозяйством, был не столько необходимостью, сколько молчаливым протестом против сложившихся на рынке труда устоев. Стоила такая система дороже, чем обошелся бы наемный персонал, но зато компьютер нас никогда не обманывал, не втирал нам свои заезженные идеи и ни разу не попытался нас обокрасть. На мой взгляд, это было правильно с его стороны.
Я придвинул кресло к столу, для Катьки, а сам притащил стул и включил монитор. Несколько секунд у меня ушло на то, чтобы подключиться к серверу студии, а затем найти папку, в которую Влад сложил отснятые материалы.
– Ага, вот смотри, – сказал я, вытащив на экран с десяток фотографий кинжала.
– И тебя этой саблей по спине? – ужаснулась Катька. – Кошмар!
– Забей на это. Посмотри лучше на рукоять. Вот крупный план.
– Вижу. – Она некоторое время рассматривала фотографии, затем сказала: – Спящий бог. Где-то я уже слышала об этом.
– Думаешь, это бог? В те времена еще любили героев изображать.
– Спящий герой тоже неплохо. Но если ты на себя намекаешь, то этот толстожопенький идол на тебя ничуточки не похож.
– Ни на что я не намекаю. Или мне нельзя версию высказать?
– Можно, – позволила Катька. – Но я вот думаю, что для нас хуже – спящий бог или спящий герой?
В последнее время я эту фразу от нее слышал все чаще. «Что для нас хуже? – недавно спрашивала она. – Поехать на фестиваль к Барику или на день рождения к Фанерке?» Или так: «Что для нас хуже, поужинать в ресторане или заказать еду домой?»
Сначала эти слова воспринимались как новая шуточка, но чем дальше, тем отчетливей проявлялась ее истинная суть. Какой уж тут юмор! Нам действительно постоянно приходилось выбирать не лучший из нескольких вариантов, а одно из нескольких зол. Но если глянуть шире, то ведь не только нам. Плохо стало везде. Раньше еще на Европу поглядывали, некоторые в Америку метили, но сейчас черная липкая безысходность навалилась на весь мир, от нее не видно было уже никакого спасения. Иногда натурально хотелось выть, но я сдерживался. А Катькин вой принял форму такой вот присказки.
– На мой взгляд, хуже был бы спящий герой, – ответил я, немного подумав.
– Почему?
– Что ждать от спящего бога, мы еще не знаем, а со спящими героями сталкиваться приходилось. Хорошо еще все закончилось не так плохо.
Катька косо глянула на меня.
– По-твоему, все закончилось хорошо? – невесело ухмыльнулась она.
