платят неплохо.
– Мне понадобятся дискеты за последние двадцать четыре часа.
– Гм-м… Не знаю, входит ли это в мою компетенцию. Я ведь здесь просто работаю – разговариваю с посетителями, помогаю, если у них возникают трудности с компьютерами или кабинками. Думаю, вам нужно поговорить с управляющим или кем-нибудь из начальства, а они появляются здесь не раньше семи. У меня нет никакой власти…
– Зато у меня есть. – Ева потрогала значок. – Я могу получить ордер, могу позвонить вашему управляющему. Но это займет много времени. Будет лучше, если вы дадите мне дискеты, а я выдам вам официальную расписку. Когда ведешь расследование убийства, каждая минута на счету.
– Убийства? – Лицо Стива побелело. – Кого-то убили? Кого? О боже, только не Рэйчел! – Он инстинктивно протянул руку к фотографии, лежащей на стойке, но тут же схватился за горло. – Она мертва!
– Здесь показывают что-нибудь, кроме развлекательных передач?
– Что? Да. Музыкальные видео. После девяти.
– Догадываюсь, что новости вы не смотрите.
– Редко. От этого портится настроение.
– Тут вы правы. Труп Рэйчел был обнаружен сегодня рано утром. Ее убили вчера вечером. – Ева непринужденно облокотилась о стойку. – Стив, где вы были вчера вечером?
– Я? Я?! – На его лице отразился ужас. – Нигде… То есть, конечно, я где-то был. Все где-то бывают. До девяти я был здесь, а потом пошел домой. По дороге съел пиццу, а потом смотрел видео. Устал до чертиков и просто хотел расслабиться… Сейчас я принесу дискеты, и вы увидите, что я был здесь!
Он убежал со всех ног.
– Пицца и видео не обеспечивают ему алиби, – заметила Пибоди.
– Разумеется. Но сейчас главное – это дискеты.
Ева приехала домой всего лишь через два часа после конца смены. Такое случалось редко, и она была рада, что у нее появилось время как следует поразмыслить.
Летом дом выглядел особенно впечатляюще. Впрочем, он выглядел впечатляюще всегда, в любое время года и любое время суток. Но особенно элегантно он смотрелся на фоне голубого неба. Море зеленой травы, разноцветные клумбы и тенистые деревья делали участок Рорка настоящим городским оазисом.
В отличие от нижнего города, где стоял контейнер для утилизации отходов.
Ева по привычке припарковалась перед домом и некоторое время просто сидела, барабаня пальцами по рулю. В вестибюле ее не встретит Соммерсет, готовый отпустить саркастическое замечание по поводу ее опоздания, а она не сможет ответить ему колкостью. Эта мысль вызвала у нее легкую досаду. Более того, Соммерсет не станет злиться, что она оставила машину перед домом, а не загнала ее в гараж.
Ева вздохнула и чуть было не решила сделать это сама. Но всему есть пределы.
Оставив машину на месте, Ева трусцой пробежала по жаре и вошла в дом, где царила благословенная прохлада.
Она уже собралась свернуть к монитору, чтобы узнать, где находится Рорк, но вдруг услышала тихую музыку. Она пошла на звук и обнаружила мужа в гостиной.
Он сидел в своем любимом старинном кресле, закрыв глаза и держа в руке бокал вина. Это было так не похоже на Рорка, что у Евы сжалось сердце. Но тут он открыл свои неправдоподобно синие глаза, и она с облегчением вздохнула.
– Привет, лейтенант.
– Привет. Как дела?
– Ему лучше. Выпьешь вина?
– Конечно. Я сама. – Она взяла бутылку, оставленную Рорком на столе, и наполнила бокал. – Давно дома?
– Нет. Всего несколько минут.
– Ты что-нибудь ел?
Он насмешливо выгнул брови.
– Да, если то, чем кормят в больнице, можно называть едой. А ты?
– Перехватила кое-что в управлении. Но там кормят еще хуже. Значит, ты навещал мистера Ловкость и Изящество?
– Он тоже думает о тебе с любовью. – Рорк сделал глоток вина и посмотрел на Еву поверх бокала. Он явно чего-то ждал.
– О'кей. – Она опустилась в кресло. – Как он себя чувствует?
– Достаточно хорошо для человека, который сегодня утром пересчитал ступени. Чего не случилось бы, если бы он спустился на лифте. Черт побери, он сломал себе ногу, как веточку, и серьезно повредил плечо! В общем, лучше не бывает…
Он закрыл глаза, постукивая пальцами по ручке кресла, потом снова открыл. Ева нахмурилась: похоже, Рорк исполнил тот же ритуал, который помогал ему успокаиваться после очередного приступа ее раздражения.
– Да… Ему наложили шину и сказали, что нога будет как новенькая. Перелом несложный. Вот с плечом хуже… Ему шестьдесят восемь лет. Сегодня утром я не мог этого вспомнить. Любой другой на его месте при перевозке вещей воспользовался бы лифтом! И еще одного я не могу понять: зачем ему понадобилось возиться с каким-то дурацким бельем в первый день своего отпуска?
– Потому что он упрямый и твердолобый сукин сын, который любит все делать сам и по-своему.
Рорк усмехнулся и сделал еще один глоток.
– Да, ты права.
«Ты любишь его, – подумала Ева. – Он твой отец в полном смысле этого слова».
– Значит, завтра ты заберешь его домой?
– Да. У меня в ушах звенит от жалоб старика на то, что я не забрал его сегодня. Можно подумать, что я бросил его в яму со змеями, а не поместил в отдельную палату лучшей больницы города! Впрочем, мне давно следовало к этому привыкнуть.
Он рывком поднялся и налил себе еще вина. Ева поджала губы.
– Ты наверняка ябедничал ему, как я жаловалась, когда ты упек меня в центр здоровья. Надо бы нам с Соммерсетом сговориться и уложить на койку тебя самого. Вот тогда мы с ним точно подружимся.
– Это будет самый счастливый день в моей жизни.
– А сегодняшний был самым несчастным? – Ева отставила бокал и поднялась.
– Завтрашний будет ничуть не лучше. Когда я привезу старика сюда, он начнет ворчать, что его неправильно лечат.
– Я его не осуждаю. Он чувствует себя дураком, старой развалиной, злится и срывает зло на тебе, потому что очень тебя любит. – Она забрала у Рорка бокал и поставила его на стол. – И я тоже.
– Судя по количеству синяков на моей заднице, вы любите меня безумно.
– Во всяком случае, я – да. – Она обняла Рорка за шею и прижалась к нему. – Может быть, доказать?
– Думаешь, в таком настроении у меня что-нибудь получится?
– Не знаю. – Она прильнула к его губам. – Так лучше?
– Лучше. – Рорк обхватил ее бедра и прижал к себе. – Похоже, дела идут на лад.
Ева рассмеялась:
– Мы совершенно одни. Чем займемся?
– Давай попробуем то, чего не делали раньше.
Ева отстранилась и внимательно посмотрела на него.
– Если мы чего-то не делали, то только потому, что этого не позволяет анатомия.
– Ты смелая женщина. – Рорк улыбнулся и поцеловал ее в лоб. – За это я тебя и люблю. – Он снова привлек ее к себе. – Но я думал о танцах в гостиной.
– Гм-м… Неплохо. Для начала. Особенно если мы будем танцевать голыми.
– Еще успеем. – Рорк потерся щекой о ее макушку. «Именно это мне и требовалось, – подумал он. – Именно такая женщина». – Я не спросил, как прошел твой день.
