– Послушай, Даллас… – начала Надин, но Ева уже завелась:
– Возможно, именно на это и рассчитывал тип, который прислал тебе снимки и сунул труп в контейнер. Возможно, он думал о бедном сукином сыне, который найдет ее, и о полицейском, который туда полезет. Надин, ты знаешь, что случается с трупом после нескольких часов пребывания при такой температуре?
– Это тут ни при чем!
– Нет? Тогда взгляни сюда!
Она вынула из кармана снятую кассету и вставила ее в видеомагнитофон. Спустя несколько секунд на экране появилось изображение Рэйчел Хоуард в том виде, в каком ее обнаружила Ева.
– Ей было двадцать лет, она училась в Колумбийском университете, собиралась стать учителем и работала в круглосуточном магазине. Любила танцевать и собирала медведей. Плюшевых медведей. – Голос Евы, не сводившей глаз с экрана, стал острым как бритва. – У нее есть младшая сестра по имени Мелисса. Родные думали, что Рэйчел осталась ночевать у подруг в общежитии. Такое случалось пару раз в неделю, так что они не волновались. Пока я не постучала в дверь.
Она отвернулась от телевизора и снова посмотрела на Надин.
– Ее мать сначала опустилась на колени, а потом упала плашмя, как будто из нее выкачали воздух. Когда мы закончим, советую тебе поехать туда с бригадой. Снимете хороший сюжет. Человеческие страдания сильно повышают рейтинг передачи!
– Ваши слова несправедливы, – бросил Картер. – И неуместны. Мой клиент…
– Успокойтесь, Картер. – Надин протянула руку к своему кожаному портфелю. – Лейтенант, я хочу поговорить с вами наедине.
– Надин, я настоятельно советую…
– Помолчите, Картер! Даллас, ты меня поняла? Наедине.
– Ладно. – Ева вынула кассету. – Пошли в мой кабинет.
Они направились к лифту и, не говоря ни слова, поднялись на нужный этаж. Когда они шли через общее помещение, с ними пытались здороваться, но видели выражение их лиц и тут же умолкали.
Кабинет был маленьким и тесным, с единственным узким окном. Ева села за письменный стол, жестом показав Надин на жесткий стул. Но садиться Надин не стала. Было видно, что она потрясена.
– Ты меня знаешь. Хорошо знаешь. Я ничем не заслужила такого обращения. Не заслужила, чтобы мне говорили такие веши.
– Может быть. Но ты сама притащила адвоката. И орала на меня за то, что я помешала тебе снять репортаж.
– Черт побери, Даллас, ты арестовала меня!
– Никто тебя не арестовывал. Просто доставили в управление для допроса. Так что жаловаться тебе не на что.
– Плевать я хотела на жалобы!
Надин со злости пнула стул. Ева отнеслась к этому жесту с уважением, несмотря на то что сиденье взлетело в воздух и ударило ее по ноге.
– Я позвонила тебе! – прошипела Надин. – Поставила в известность, хотя вовсе не обязана была этого делать! А ты заткнула мне рот, притащила сюда и обращаешься со мной, как с вампиром!
– Я не затыкала тебе рот. Просто делала свое дело. А притащила сюда, потому что у тебя была нужная мне информация, а ты злилась и не желала ее предоставлять.
– Значит, это
– Да, злилась… О господи, умираю без кофе! – Ева встала и протиснулась мимо Надин к автомату. – Я тоже злилась, но на ссору у меня времени не было. А вот за вампира прошу прощения. Я действительно хорошо тебя знаю. Налить чашечку?
Надин открыла было рот, но тут же закрыла его и шумно выдохнула:
– Да. Если бы ты относилась ко мне с уважением…
– Надин… – Ева протянула ей чашку с кофе. – Если бы я относилась к тебе по-другому, то пришла бы в «гостиную» с судебным постановлением.
Надин пожала плечами и сделала глоток кофе.
– Честно говоря, я сделала для тебя копии снимков еще до того, как отправилась в Деланси. И была бы там намного раньше, чем ты, если бы Ред не повредил бампер другой машины. – Она вынула копии из портфеля.
– Отделу электронного сыска придется проверить твой компьютер. Нужно выяснить, откуда были присланы изображения и текст.
– Да. Я думала об этом.
Битва закончилась, и они снова смотрели друг другу в глаза. Женщины, объединенные общим делом.
– Славная была девушка, – уронила Надин. – С чудесной улыбкой.
– Так все говорят. Давай посмотрим… Эта фотография сделана на работе – видна витрина с кондитерскими изделиями. Эта… должно быть, в метро. А эта… не знаю… кажется, в каком-то парке. Она не позировала. Может быть, даже не знала, что ее снимают.
– Он преследовал ее?
– Возможно… А вот тут она позировала.
Ева вгляделась в последний отпечаток. Рэйчел сидела на стуле у белой стены. Ее ноги были скрещены, руки аккуратно сложены на коленях. Освещение было мягким и неназойливым. На девушке были те же голубая рубашка и джинсы, в которых ее обнаружили. Лицо было юным и прелестным, но ярко-зеленые глаза – абсолютно пустыми.
– Послушай, а ведь она тут мертвая, – прошептала Надин. – На этой фотографии она уже мертва!
– Возможно. – Ева отложила снимок в сторону и прочитала текст сообщения.
«ОНА БЫЛА ПЕРВОЙ, И ЕЕ СВЕТ БЫЛ ЧИСТЫМ. ОН БУДЕТ СИЯТЬ ВСЕГДА – ТЕПЕРЬ ОН ЖИВЕТ ВО МНЕ. ОНА ЖИВЕТ ВО МНЕ. ВМЕСТИЛИЩЕ НАЙДЕТЕ В ДЕЛАНСИ, НА УГЛУ АВЕНЮ „Д“. СООБЩИТЕ МИРУ, ЧТО ЭТО ТОЛЬКО НАЧАЛО. НАЧАЛО ВСЕГО».
– Я позвоню Фини и попрошу прислать кого-нибудь из ОЭС проверить твой компьютер. Поскольку мы выяснили отношения, я могу не предупреждать, что о некоторых подробностях, важных для следствия, – в частности, о содержании этого сообщения – в репортаже упоминать не следует.
– Можешь. А я, в свою очередь, могу не просить держать меня в курсе и давать мне эксклюзивные интервью по ходу следствия.
– Можешь. Только не сейчас, Надин. Я еще формально не завела дела.
– Тогда сделай официальное заявление. Которое я могла бы передать в эфир, доказывая, что нью- йоркская полиция не сидит сложа руки.
– Ладно. Скажешь, что следствие ведется во всех возможных направлениях и что ни отдел расследования убийств, ни лейтенант Даллас не будут смотреть сквозь пальцы на то, что с молодыми женщинами обращаются как с мусором.
Оставшись одна, Ева снова села за письменный стол. Первым делом ей следовало отправиться к судмедэкспертам. Но сначала она должна была выполнить еще один долг.
Она набрала личный номер Рорка, услышала бесстрастный ответ «абонент недоступен», но не успела дать отбой, как ее соединили с администратором.
– Ох… Привет, Каро. Наверно, он занят?
– Привет, лейтенант. Он только что закончил совещание. Наверно, уже освободился. Сейчас переключу.
– Я не хочу беспокоить… О, черт!
Ее снова переключили. Прислушиваясь к гудкам, Ева беспокойно ерзала в кресле. Наконец в трубке послышался голос:
– Лейтенант, вы все-таки позвонили…
– Извини, что не сделала этого раньше. Вздохнуть некогда. Как он чувствует себя?
– Перелом сложный, и он злится. Добавь к этому плечо, колено, шишки и синяки… В общем, падение было тяжелое.
