вверху. В общей сложности подъем занял минут десять, после чего мы оказались в невысоком стальном загоне, отгороженном от большой воды створками шлюза.
– Запускай мотор! – скомандовал Долговязый.
Леська заправила стартерный линь, но я попросил у нее разрешения рвануть за него самому. Очень уж хотелось хоть как-то принять участие в Большой Механической. Поплевав на ладони, я дернул шершавый линь, и палуба под нами дрогнула от мощи запустившегося двигателя. Клубы перегретого выхлопного пара взметнулись к небу, затянув его густой белесой пеленой. Створки шлюза дрогнули и раздвинулись, открыв нам панораму акватории с тысячами разноцветных катеров на волнах. Я глазам не поверил, сколько их тут было.
«Водометы!» – показал Долговязый жестами Языка Охотников, потому что вслух говорить уже было немыслимо от оглушительного рева двадцатицилиндрового двигателя.
Леська потянула рычаг включения передачи и на малом ходу вывела катер из загона. Держался на воде он не очень – поклевывал носом из-за того, что вся тяжесть мотора сосредоточилась спереди.
«Все нормально, – успокоила нас Молчунья. – Это на малом ходу он клюет. Когда выйдет на глиссирование, такой баланс пойдет в плюс. Иначе катер задрало бы вертикально и потеря хода была бы страшной».
Она показала, где стоит ее катер, и Леська начала демонстрировать недюжинные навыки судовождения, протискиваясь между прошедшими регистрацию катерами. Войдя в зону регистрации, мы с Долговязым и Молчуньей выбрались на пирс.
«Как назвать катер? – спросил Долговязый у Леськи. – Регистрировать надо под именем».
«Пусть будет «Толстозадый», – показала она. – Только не знаю, как по-английски передать это точно».
«Не надо. Я им транслитом напишу. А вообще название отличное».
Пока Долговязый занимался регистрацией катера, я проводил Молчунью к ее посудине. Народу на пирсе было не протолкнуться, и нам пришлось держаться за руки, чтобы не потеряться. Честно говоря, на меня такая нечаянная близость произвела большее действие, чем я рассчитывал. Нет, кроме Леськи для меня женщин не было, но и то, что было между нами с Молчуньей на острове в Карибском море, тоже нельзя так просто забыть. Чтобы отделать от этого, я мысленно напомнил себе, что это она меня чуть не убила, причем из любви к Жабу, что, на мой взгляд, было особенно отвратительно.
Эта мысль потянула за собой другую. Только в этот момент я окончательно осознал, какая разношерстная в плане идейных соображений подобралась у нас команда. И у меня, и Долговязого, и у Леськи, и Молчуньи были разные мотивы ввязаться в это дело. Слишком разные на сторонний взгляд. Но цель в общем-то была одна. Более или менее одна. Еще точнее, наши цели друг другу не противоречили. Наверное, окажись рядом с нами Рипли, она бы тоже с радостью присоединилась к экспедиции, но ее мотив был бы прост, как отломанная от винта лопасть. Она бы не упустила возможности отомстить Жабу. И было, в общем, за что.
Мы с Молчуньей пробирались и пробирались через толпу, пока она не придержала меня, указав на узкий, невероятно длинный катер, больше всего похожий обводами на активно-реактивный гарпун от тяжелого глубинного карабина. Судно было однообразно задуто сверкающей краской под хром, а место для пилота казалось тесным до предела – только втиснуться.
«Это мой, – показала Молчунья. – Я в него все деньги вложила. С мотором пришлось поработать очень серьезно. Я наконец внедрила там несколько своих старых придумок».
«Вроде переварки выхлопных труб и лепестковых клапанов?»
«Баловство эти клапаны. Тут я всерьез поработала. Целый год только этим и занималась».
«Надеешься войти в десятку?» – напрямую спросил я.
«Нет, – показала она, помотав головой. – Мне нужно только первое место. Иначе все зря».
«Не реально, – пожал я плечами. – Тут тысячи первоклассных пилотов и катеров».
«Я лучшая», – коротко показала она.
Мне не хотелось с ней спорить.
«Поставь на меня, – посоветовала она напоследок. – Катер называется «Уже там». И от моего имени тоже поставь. Немного. Если проиграю, верну. Только ставь не на десятку, а на первое место. Лады?»
Ну что я мог ответить? Просто кивнул, помог ей спуститься на борт и направился к букмекерской конторе, над которой висело самое заметное голографическое панно. Очередь там была та еще, и я хотел было бросить эту дурацкую затею, но с удивлением разглядел у самой кассы Долговязого.
«Ну и дела!» – подумал я, протискиваясь к нему.
– О, Копуха! – помахал он. – Тоже решил ставку сделать?
– Молчунья попросила поставить на нее.
– Тоже мудро. Собирается войти в десятку?
– Фиг там. Велела ставить на первое место.
– Серьезно. Как тебе ее катер?
– На гарпун похож. Но вообще она сумасшедшая. Я бы на десятку поставил, но на первое место глупо.
– Сумасшедшая, – кивнул Долговязый. – Но я и на нее тоже поставлю. Хорошая девушка. И пилот отличный.
Я вспомнил, как она проехала на амфибии по стене возле Одессы. И Жаб плохого водителя себе никогда бы не взял. А она с ним больше года охотилась!
– А еще на кого? – осторожно спросил я.
