Лесина правота подтверждалась еще и тем, что вот уже неделю охотники не могут подобраться к взбесившейся пусковой установке. Так вот странно получилось – опасность возникла, а справиться с ней, получается, некому. Или есть? У меня вдруг промелькнула странная, не приходившая раньше в голову мысль. Что, если Жаб не псих, что, если он правильно все рассчитал и печется не о собственных комплексах, а о благе всего человечества? Что, если он…
– Лесь, – повернулся я к жене. – Мне нужно перекинуться с тобой парой слов наедине.
Долговязый озадаченно на меня покосился, но я довольно резко ответил на незаданный им вопрос:
– Дадите мне минуту посвятить личной жизни?
На самом деле он мог меня спокойно послать, но не стал. Удивился, понятное дело. Правда, Леся выглядела не менее удивленной – она не поняла, что мне так внезапно приспичило. Пришлось взять ее за руку и вытащить в другую комнату.
– В головах у твоих дельфинов биотехнологические элементы контроля? – спросил я без всяких предисловий.
– С чего ты взял? – приглушенно шепнула она.
– Дедуктивный метод. Да или нет? Только честно!
– Да. Это последняя разработка. Экспериментальная. Делали прямо на «Тапрабани», еще никто не знает об этом.
– Откуда взяли активную часть?
– Наши глубинники поймали торпеду «ММ-25», и мы распотрошили ее.
– Что значит «поймали»? – ошарашено спросил я. – Она же самоликвидируется, если ее поймать.
– Они ей не дали такую возможность. Эдуард всадил из ружья такую дозу транквилизатора, что ее парализовало раньше, чем нервные импульсы прошли по хорде до детонаторной мышцы.
– Уму непостижимо!
– А ты думал, только охотники настолько хитры, чтобы обезвреживать тварей? Сразу, как торпеду парализовало, Эдуард осторожно пробил ей брюшную полость и слил за борт весь нитрожир. Потом доставил на «Тапрабани», и мы провели операцию по удалению всех важных биоузлов, в том числе изъяли главный контрольный центр. После чего вшили его Тошке. Лидочка операции не подвергалась.
– Барракуда меня дери! Это же категорически запрещено! Вы что, превратили дельфина в программируемое существо?
– Мы это делали не ради того, чтобы подавить его волю, Рома. И ни разу не подключали к нему программатор. Это устройство использовалось только для прямой связи. Ты же знаешь, насколько трудно дельфину втолковать некоторые технические термины. А так я с пульта могу транслировать в мозг Тошки любые образы подводных сооружений, как это делает наркотический трип-чип. Только наркотик подавляет волю, а наше устройство нет. Тошка просто видит в воображении тот предмет, который ему необходимо исследовать. Ну, и можно устроить так же обратную связь, что иногда очень важно.
– Видеть глазами дельфина?
– Не глазами. Они пользуются ультразвуком. Но их природный сонар намного совершеннее наших. Я могу выводить на экран те образы, которые возникают у него в мозгу, а компьютер уже легко переводит их в понятное нам изображение на мониторе. Ты лучше скажи, какая муха тебя укусила именно сейчас затеять эти разборки?
– Я думал про Жаба.
– И что?
– Наши логические умозаключения на его счет могут оказаться в корне неправильными.
– В каком плане?
– Что, если не он инициировал запуск ракеты с военной установки? Что, если это вообще не людских рук дело?
– Не понимаю. Ты же сам связал торпедную атаку на «Риф» с запуском! И это более чем логично! Жаб запустил ракету, а потом потопил меня, чтобы я не отправила дельфинов на разведку и не выявила истинную причину пуска. Ты сам сказал, что это почерк вашего командира. Просто все были уверены в его гибели, вот и подумали на Молчунью.
– И ошиблись. Молчунья оказалась ни при чем.
– Значит, больше некому, кроме Жаба! Он же псих, судя по вашим рассказам. У него могло хватить духу запустить термоядерную ракету.
– Зачем?
– Чтобы потом обезвредить ее при помощи Поганки и всем на Земле доказать свою незаменимость. Ты сам говорил, что он фанат подводной охоты. А ведь эта профессия умирает. Биотехов становится все меньше, и вскоре охотники станут никому не нужны. Он хотел доказать, что это не так.
– Да, конечно, – усмехнулся я. – Все очень просто. Сумасшедший маньяк в действии. Найти его и обезвредить. И все мы очень правильные, все ратуем за спасение человечества и до ужаса уверены в своей правоте. А что, если мы ошибаемся?
– В чем? – не поняла Леся.
– В мотивах Жаба. Он мог затопить тебя вместе с «Рифом» совсем по иной причине.
– Ты серьезно?
– Вполне. Пока мы сидели за столом, я кое-что вспомнил. Очень важную деталь.
