решающий момент: когда такой, как Биссел, начинает убивать, остановиться он уже не может. И с каждым разом ему становится все легче. – Ева вытащила рацию. – Ввести полную изоляцию Спарроуза. Никто, включая медиков, не должен с ним говорить до моего прибытия. А вы начинайте добычу данных, – бросила она Рорку и Финн.
– Не забудь танкер кофе, – напомнил Финн и вышел.
– Мне нужно переговорить с вами, лейтенант. – Рорк бросил взгляд на Пибоди. – С глазу на глаз.
– Я подожду снаружи. – Пибоди выскользнула из комнаты и закрыла за собой дверь.
– У меня нет времени на личные разговоры… – начала Ева.
– Спарроуз имеет доступ к твоему досье, к тому, что произошло в Далласе. Если ты права в своих предположениях, он может запросто использовать досье против тебя. Обнародовать его, даже подправить, исказить факты.
– Я не могу сейчас тревожиться еще и об этом!
– И не надо. Я предлагаю тебе другое. Я могу уничтожить это досье. Если ты хочешь… чтобы досье исчезло, я сделаю так, что оно исчезнет. Ты имеешь право на охрану частной жизни, Ева. Ты имеешь право быть уверенной, что случившееся с тобой не будет использовано для спекуляций, сплетен… жалости, которую ты ненавидишь больше всего на свете.
– Ждешь от меня разрешения, чтобы влезть в государственную электронную систему и стереть один из файлов?
– Нет, я хочу услышать, что в принципе ты предпочла бы, чтобы этих файлов вовсе не существовало на свете. Чисто гипотетически.
– Ну да, это сняло бы меня с крючка – в смысле юридической ответственности. Я не считалась бы сообщницей, если бы просто загадала желание, и вдруг – бам! – оно сбылось. Какой сегодня странный день! – Слезы душили ее, она отвернулась. – Ты и я… Мы никогда не были так далеки друг от друга, с тех пор как познакомились. Я не могу дотянуться до тебя и не могу тебе позволить дотянуться до меня.
– Ты меня просто не видишь, Ева. Ты смотришь на меня, но не видишь целого, только часть. Возможно, я сам захотел, чтобы так и было.
Ева вспомнила о Риве, о ее иллюзиях, о том, как брак Ривы показался ей пародией ее собственного брака. Это было совсем не похоже на то, с чем ей и Рорку приходилось иметь дело. Рорк никогда ее не обманывал, никогда не притворялся тем, чем не был на самом деле. И она видела его целиком, причем с самого начала.
– Ты ошибаешься. Ты говоришь глупости. – В ее словах прозвучала скорее усталость, а не злость, и от этого ему стало еще больнее. – Я не могу говорить об этом с тобой, потому что не знаю, как к тебе пробиться. Мы просто ходим кругами. Но я не могу поговорить и с кем-то другим. Если я расскажу кому-то, что разрывает нас на части, это сделает их сообщниками. Почему ты думаешь, что я тебя не вижу? – Она повернулась и посмотрела ему прямо в глаза. – Я смотрю на тебя, и я тебя вижу. Я знаю, что ты способен на убийство, и знаю, что ты умеешь находить для себя оправдания, когда чувствуешь себя правым.
Я все это знаю, и все-таки я до сих пор здесь. Не знаю, что мне со всем этим делать, но я все еще здесь.
– Не будь я способен на убийство, я не был бы тем, кто я есть. Нас обоих здесь не было бы, и не было бы у нас этого спора.
– Может, и так, но у меня нет сил спорить. Мне надо идти. Мне надо торопиться. – Ева стремительно подошла к двери и рывком открыла ее. На пороге она остановилась и закрыла глаза. – Сотри файл. К черту «гипотетически»! Я беру на себя ответственность за свои слова и действия. Сделай так, чтобы этого досье не было.
– Считай, что это уже сделано.
Когда она ушла, Рорк присел за ее рабочий стол. Он всей душой, всем своим существом хотел, чтобы все остальное можно было заставить испариться с такой же легкостью, как и ее досье.
Рива перехватила ее в холле.
– У меня нет времени, – коротко бросила Ева на ходу.
– Это займет не больше минуты. Я хочу извиниться. Я вас просила рассказать мне все без прикрас, а когда вы так и поступили, я не смогла с этим справиться. Простите меня. Я страшно зла на себя за свое поведение.
– Забудьте. Теперь вы справитесь?
– Да, теперь я справлюсь. Чем я могу быть вам полезной?
– Мне нужно, чтобы вы подумали. Куда он мог пойти, какие дальнейшие шаги предпринять в критической ситуации. Как по-вашему, что он сейчас делает помимо того, что пытается найти выход? Обдумайте все это и к моему возвращению представьте мне в письменном виде.
– Вы все получите. Сразу могу сказать только одно: ему необходимо работать. Творчество не было для Блэра только прикрытием. Для него это была подлинная страсть, самоутверждение, уход в иную реальность. Ему необходимо место для работы.
– Отлично. Продолжайте в том же духе. Я скоро вернусь.
Когда за Евой захлопнулась дверь, в холл из гостиной вышел Токимото.
– Это был прекрасный поступок, – сказал он.
– Хотелось бы надеяться. До сих пор мои поступки были не на высоте.
– Дайте себе время успокоиться, оправиться от горя и обиды. Надеюсь, вы не откажетесь поговорить со мной, когда вам захочется с кем-то поделиться.
– Да я вас уже до смерти заговорила. – Рива вздохнула. – Токимото, могу я задать вам вопрос?
