захвата.
– Я спешу.
– Вам будет нелегко расплатиться за такси без бумажника, – пояснила Ева.
Он инстинктивно ухватился за карман, потом повернулся волчком.
– Какого черта?! А ну давай сюда мой бумажник, маленький гаденыш! Я вызываю полицию!
– Я и есть полиция, так что не надо драть глотку. Руки прочь! – рявкнула она, увидев, что он тянется к мальчику. – А ты гони лопатник, умник.
– Не знаю я, о чем вы говорите! Пустите меня! Меня мама ждет.
– Тот, кто ждет, пропустит ход, знаешь такое правило? Давай по-хорошему. Отдай мне бумажник этого господина, и подведем черту. Ты молодец, отлично работаешь, – заметила Ева, изучая его детскую веснушчатую физиономию. – Не только вид безобидный, но и руки хорошие. Проворные, ловкие. Не случись мне проходить мимо, оторвался бы вчистую.
– Офицер, я требую ареста злоумышленника!
– Остыньте. – Ева сунула руку в потайной карман, вшитый в подкладку куртки мальчика, вытащила бумажник и, просмотрев содержимое, протянула мужчине. – Вам вернули вашу собственность в целости и сохранности. Нарушения нет, пенальти нет.
– Ему место в тюрьме!
Ева крепко держала мальчика и чувствовала, что он дрожит. Она представила себе, как Рорк шарил по карманам и выбивал такие же вот лопатники на улицах Дублина, а потом приносил их домой отцу, который все равно его избивал, каким бы ни был дневной улов.
– Прекрасно. Поехали в участок. Следующие пару часов проведем за составлением протокола.
– У меня нет времени…
– Тогда советую вам поймать вон то такси.
– Неудивительно, что город кишит преступниками, когда полиция так открыто пренебрегает правами законопослушных граждан!
– Да, должно быть, все дело именно в этом, – ответила Ева, провожая его глазами, пока он садился в такси и захлопывал за собой дверцу. – И тебе всего хорошего, светоч разума.
Она повернула мальчишку лицом к себе.
– Имя. И не вздумай врать! Просто назови мне свое имя.
– Билли.
Ева по глазам видела, что он врет, но спорить не» стала.
– Ладно, Билли, как я уже сказала, работаешь ты хорошо. Но все-таки не блестяще. В следующий |
раз тебя поймает кто-нибудь другой. Не такой добрый, обаятельный и мягкосердечный, как я.
– Хрен-то! – буркнул он, но все-таки улыбнулся.
– В колонии уже бывал?
– А вам-то что?
– Ну, если бывал, значит, знаешь, что это полный отстой. Жратва паршивая, да еще поучениями душу мотают каждый божий день, а уж хуже этого вообще ничего на свете нет. – Ева вытащила из кармана карточку. – Будут проблемы дома или еще где, позвони по этому номеру. Там тебе помогут.
– Что это за хреновина?
– Это приют. Гораздо лучше колонии для малолетних, уж ты мне поверь, – сказала она, когда он хмыкнул. – Можешь сказать, что тебя послала Даллас.
– Вот прям сейчас!
– А ну, положи в карман! Имей совесть, не выбрасывай, хотя бы пока не скроешься из виду. Не стоит меня оскорблять сразу после того, как я спасла твою задницу от тюряги.
– Если бы не вы, у меня сейчас был бы лопатник! «Ловкач», – подумала Ева.
Ну что ей было делать – она питала слабость к таким вот ловкачам.
– Да, тут мне крыть нечем. Вали отсюда.
Он бросился бежать, но остановился и окликнул ее:
– Эй! А вы ничего. Не такая уж задница, хоть и коп.
Ева философски рассудила, что это какая-никакая, а все-таки благодарность. От мужчины в костюме она и такого не дождалась.
Ей стало чуточку легче на душе. Она подозвала такси и дала водителю домашний адрес Ривы Юинг в Квинсе. Он повернулся к ней с мученическим выражением на лице.
– Леди, вы хотите, чтобы я вез вас в гребаный Квинс?
– Да, я хочу, чтобы вы отвезли меня в гребаный Квинс.
– Слушайте, леди, мне надо зарабатывать на жизнь. Почему бы вам не сесть на автобус или в метро?
