погладит, конечно, что не взял имперскую крысу живьем, а запек ее, как марбу, но зато сколько удовольствия!..
– Иди ты к халабасу, – устало, с отвращением сказал Купер. Он не знал, что это за халабас такой, но полагал, что арагонец поймет правильно. Оружия у Фреда не было, и единственное, что ему теперь оставалось, – это умереть достойно. Даже подвига не удалось совершить перед смертью. Вот же гадство…
– Нет, к халабасу как раз отправляешься ты, – заметил Лече. – Передавай там привет от меня.
Криво ухмыляясь, арагонец приподнял плазмомет. Этот морф не был такой дрянью, как те, которых Фред прикончил пять минут назад, – видимо, трофейный. Если бы бластер подобного класса попал в руки мастер-сержанту имперского Легиона тогда, у пирата сейчас не оказалось бы никаких шансов. Теперь шансов не было у мастер-сержанта.
В который раз за последние сутки Купер смотрел в глаза неминуемой гибели? Он уже сбился со счета. В этот раз глаза гибели для разнообразия были красными и безразличными – как у всех стандартных бластеров. Наверное, надо было сказать еще что-нибудь гордое и ядовитое, чтобы подпортить противнику триумф. Однако Фред ощущал такую неимоверную усталость, что не сумел придумать ничего подходящего к случаю и лишь презрительно сплюнул.
В глубине широко распахнутой пасти бластера начал разгораться зловещий багровый огонь. Купер усмехнулся уголком рта: все-таки он добился для себя той самой смерти имперского легионера, которой утешал Лару Розен перед десантированием, – мгновенной и безболезненной. Есть легионер – нет места смерти. Пришла смерть – исчез легионер. И промежуток между этими двумя состояниями – доля секунды, за которую плазменный заряд преодолеет десяток метров, разделяющих пирата и десантника.
Поэтому когда полыхнула огненная вспышка, он даже не дрогнул, лишь моргнул от яркого света, прекрасно понимая, что перед лицом Вечности страх не имеет никакого значения.
Глава 10
Боеголовка
Прошло бесконечное мгновение.
Прошло два бесконечных мгновения.
Прошло три бесконечных мгновения, а Вечности все не было.
В начале четвертого бесконечного мгновения мастер-сержант Купер сообразил, наконец, что все еще жив. То, что противник позорно промазал в упор и теперь почему-то медлит со вторым выстрелом, он понял, когда его тренированное тело уже пришло в движение. Нырнув вбок, Фред упал на грунт и стремительно перекатился, уходя с линии огня. Скрывшись в тени жилого барака, легионер рывком поднял голову, чтобы узнать, что там поделывает старина Лече, а главное – куда направлен плазмомет в его руках.
Плазмомет был направлен в землю. Пират стоял, безвольно опустив руки и свесив голову. Бластер отчаянно цеплялся за его руку, чтобы не соскользнуть вниз, и скорее всего до крови располосовал хозяину кожу своими острым когтями, но тот почему-то не реагировал на резкую боль.
И еще в груди у Лече появилось лишнее отверстие, не предусмотренное человеческой анатомией.
Ноги у арагонца подогнулись, он мягко повалился в жидкую грязь, и за его спиной обнаружилась Лара Розен с виброножом в руках. Невидимое мономолекулярное лезвие выскользнуло из тела пирата и с едва слышным жужжанием спряталось в рукоять.
– Сэр, вы не ранены? – хрипло спросила девушка, стоя над трупом противника. Пожалуй, на самом деле Лече не промазал по Куперу – просто дернул рукой с бластером в предсмертной агонии, когда мономолекулярная нить вошла ему под лопатку и проникла в сердце. – Простите, я не успела подкрасться к нему вовремя…
– Ты успела очень вовремя, боец! – бодро рявкнул Купер, стремительно приходя в себя. – Так вовремя, что я даже передать не могу. Я тебе теперь вообще по гроб жизни обязан!
От его угрюмой обреченности не осталось и следа. Усталость никуда не делась, но теперь она не имела никакого значения. Лара оказалась жива, и это было здорово, это было так неожиданно здорово, что ему захотелось зажмуриться от счастья. Самое невероятное, что он тоже все еще оставался жив, хотя за последние сутки уже неоднократно готовился умереть. И это означало, что они вдвоем по-прежнему могут доставить врагу серьезные неприятности.
Приблизившись к напарнице, он сдвинул ногой труп здоровяка, наклонился и подобрал слабо сопротивляющийся бластер. Перед его глазами тут же развернулось системное меню стрелкового морфа – биоброня без труда подключилась к чужому плазменному метателю современной модели.
– Когда я поняла, что биоморфы меня учуяли, я стала шуметь, чтобы хотя бы у вас появился шанс захватить челнок, сэр, – сбивчиво принялась рассказывать рядовой Розен, хотя никто не требовал от нее доклада. – Услышала, что меня засекли, бросилась в лес, чтобы увести кошек подальше. Одна вырвалась вперед, и я полоснула ее виброножом. Ну, в смысле, она сама напоролась на молекулярную струну, я даже испугаться не успела…
– И что, псевдопума сама себя располовинила о нож? – недоверчиво прищурился Фред, прогоняя нейроначинку бластера в тестовом режиме. Кажется, у них все-таки появилось достойное оружие, с которым уже не грех было встретить вражескую группу захвата.
– Ну, я помогла немного, конечно, – смутилась Лара. – Хотя основную работу она сделала сама. Слишком сильно разогналась… Видимо, с размаху сразу повредила себе мозг, иначе я бы так легко ее не уделала. Вторая немного отстала, и я решила, что уж эта тварь меня точно прикончит, но она почему-то промчалась мимо и удрала в лес…
Купер вдруг понял, что происходит с Ларой, откуда это смятение, бормотание и нервический словесный понос: да ей же просто смертельно неловко за тот поцелуй, который она подарила ему, решив, что они больше никогда не увидятся! Она явно опасается, что он может принять этот инстинктивный женский жест за приглашение к наступлению на ее позиции! Великий Зодчий, какие же пустяки порой волнуют баб в смертельно опасных ситуациях…
– Кажется, я как раз в этот момент вышиб мозги их укротителю, – хладнокровно пояснил Фред. Подняв пиратский бластер, он для пробы прицелился, выстрелил в темноту, и в глубине базы вспыхнул очередной костер. Метатель исправно слушался мысленных приказов. – Кошки и так нервничали без имперского сенситива, а тут вдруг еще и новая ментальная связь резко оборвалась. От всего этого вторая псевдопума слегка обалдела и решила покинуть поле боя вместо того, чтобы выполнять последний приказ укротителя. Перехватить контроль над ней уже было некому…
– Значит, я вам тоже должна одну жизнь, – деловито рассудила девушка, словно речь шла о том, кто в следующий раз платит в солдатском баре, и продолжила свой рассказ: – Началась суматоха со стрельбой, я сообразила, что вы увязли, и решила тогда пробиваться сама. Ведь кто-то из нас непременно должен уцелеть… Разрезала ограждение виброножом, добралась до челнока. Эта двуногая пушка учуяла меня и давай палить. Челнок сбила, сволочь… – Она покачала головой. – Что теперь делать, сэр? Нам ведь больше не на чем лететь. Даже птерофлаеров не осталось.
– Не на чем, – хмуро согласился Купер. – А если попытаемся уйти пешком, нас будут искать с боевыми морфами. Значит, нужно сделать так, чтобы морфы не сумели здесь высадиться. У нас тут неплохой запас зенитных ракет, так что если сумеем управиться с пусковыми установками, какое-то время сможем сбивать любых… – Он вдруг задумался и умолк.
– Что? – встревоженно спросила Лара.
– Поздравляю, рядовой Розен, мы круглые идиоты. – Купер ткнул пальцем в один из ангаров, до которого еще не добралось хищное пламя. – У нас же полно зенитных ракет!
Она с опаской посмотрела на звероангар.
– И что?
– Не понимаешь? – Фред хмыкнул. – У нас есть на чем лететь!
– На чем? – продолжала недоумевать Лара.
– Да зенитные ракеты же! – Теперь он указал на одну из мускульных пусковых установок в углу базы, из которой торчала верхушка готового к запуску эксплозоида. – Симбиотические ракеты класса «поверхность – орбита» с отделяющейся боеголовкой!
– Вы хорошо подумали? – осторожно поинтересовалась девушка. Ей явно хотелось спросить, в своем ли он уме, но она не стала так грубо нарушать субординацию. – Они же стартуют на нескольких десятках g. Нас
