Мармадьюка, в основном активный протеиновый корм и минеральные катализаторы для выращивания боевых биоморфов.
– Погрузочные челноки Форпоста-3 стартовали с поверхности, – доложил второй помощник Бакари Обангу. – Расчетное время прибытия к точке орбитальной разгрузки – пятьдесят одна минута. Через пять часов разгрузимся, а потом пиво, граждане космолетчики! Клянусь чертежами Зодчего, свежее пиво!
– Начать подготовку к разгрузке, – отдал распоряжение капитан.
– Трюмной команде приготовиться к разгрузке! – передал по внутренней связи Обангу.
В обширных трюмных полостях космократора закипела работа – укротители приводили в чувство грузовых мирмекоидов, проверяли их самочувствие, вытаскивали морфов-погрузчиков из стойл, пощелкивая длинными электрическими стрекалами. Искусственно созданными гигантскими муравьями не было необходимости управлять непосредственно во время разгрузочных работ, в их нервную систему миллионами лет эволюции крошечных предков были заложены все необходимые программные модули для командных действий по перемещению грузов, которые генетикам оставалось лишь немного подкорректировать. Мирмекоиды самостоятельно находили дорогу к нужному участку трюма, самостоятельно забирали и сами доставляли нужный груз на любую модель челнока, располагая его максимально компактно и предельно аккуратно. Требуемая программа действий запускалась в зависимости от того, какой управляющий феромон был распылен биомеханиками в трюме. Поэтому укротители со стрекалами требовались только на подготовительной стадии разгрузки – в дальнейшем им оставалось лишь контролировать действия своих подопечных и следить за порядком.
– Что за чертовщина, – внезапно пробормотал навигатор Альваро Джексон, когда прямо перед ним на приборной панели вспыхнул и замигал, привлекая внимание, индикатор трансвакуумных возмущений. – Внимание! – громко произнес он. – В непосредственной близости от космократора готовится к выходу из подпространства неизвестный корабль!
– Полостное измещение? – уточнил капитан.
– Небольшое. Всего полторы тысячи тонн… – Джексон стремительно бегал глазами по мониторам. – Судя по характеру трансвакуумных возмущений, скорее всего это арагонский рейдер. Таких уродливых ублюдков выращивают только тамошние пираты. Точка выхода по левому борту на десять часов, дистанция сто восемьдесят пять километров…
– Пираты рядом с нашим форпостом?! – удивленно вздернула смоляные брови первый помощник Мидзусима. – Мы зачем платим налоги – чтобы у этих бездельников под носом шлялось всякое отребье?
– Боевая тревога! – объявил Стюарт. – Приготовиться к отражению возможной атаки!
За годы полетов на транспортнике он еще ни разу не сталкивался с пиратами – они обычно не рисковали нападать на крупные и хорошо вооруженные грузовые космократоры Метрополии, предпочитая грабить старые и больные суда нищих колоний Внешнего Круга. Атака небольшого рейдера на мощного Мистера Мармадьюка была заведомым самоубийством… если только здесь нет какого-нибудь подвоха, граждане пилоты. Если только здесь нет какого-нибудь подвоха.
– Внимательно наблюдать за пространством и подпространством! – распорядился капитан. – Отслеживать любую подозрительную активность!..
– Никакой концентрации массы больше булыжника до самого астероидного пояса, – доложила Мидзусима.
– Никаких пространственных возмущений, кроме указанного, – заявил навигатор Джексон. – Этого урода никто не поддерживает.
Передав общую тревогу по кораблю, второй помощник Обангу глянул на капитана с легкой настороженностью.
– Арагонцы никогда не нападали на имперские транспортники, – осторожно озвучил он мысли коммодора. – Это для них чистое самоубийство. Но во избежание ненужного столкновения… на всякий случай, конечно… мы могли бы вызвать поддержку с Форпоста-3 и уйти в прыжок.
– Действительно, все это довольно странно… – задумчиво кивнул Стюарт. – Прыжок отставить! Мармадьюку еще сутки отдыхать от последнего, иначе мы его совсем надорвем. – Он покачал головой. – Да и с какой вообще стати? С чего вдруг ты переполошился? Для нас это не противник. Возможно, арагонцы просто терпят бедствие и хотят сдаться.
– Империя не берет пиратов в плен, – холодно произнесла первый помощник Наоки Мидзусима.
– Никто и не говорит, что их капитуляция будет принята, – отрезал капитан. – Дайте мне прямую связь с торпедными отсеками! – Флотский устав требовал, чтобы во время боя капитан лично командовал оружейными командами.
– Десять секунд до выхода противника из прыжка, – сообщил Альваро Джексон.
– Левый борт! Торпеды к бою! – приказал капитан.
Мышечные мембраны орудийных портов раскрылись в черное космическое пространство. И тут же из бесконечной тьмы Вселенной, там и здесь проколотой неподвижными точками звезд, вынырнул на расстоянии двухсот километров от имперского транспортника быстроходный арагонский рейдер. Он был гораздо меньше транспортника и имел хищные очертания лишенной ног ящерицы с толстым телом и коротким хвостом. Казалось, он даже извивается в вакууме, словно рептилия. Два уродливо вздутых, непомерно разросшихся бугра маршевых двигателей по бокам космократора указывали на его быстроходность и маневренность – жизненно необходимые для абордажного рейдера свойства.
Из раскрытых орудийных портов Мистера Мармадьюка на противника пристально уставились немигающие глаза четырех акулообразных ядерных торпед. Такие твари десятилетиями выращивались в специальных орбитальных питомниках во Внутреннем Круге. В процессе роста организм гигантской торпеды накапливал поступающие с пищей радиоактивные изотопы и формировал из них два боевых элемента с докритическими массами. Основной представлял собой пустотелый цилиндр в головной части, который был погружен в мозговую полость, наполненную тяжелой водой для замедления нейтронов. Второй элемент, запальный, располагался в хвосте, в двух метрах от основного, чтобы избежать преждевременного нейтронного взаимодействия. Он рос в теле чудовища чуть ниже хребта и имел вид направленного в сторону головы массивного стержня, способного в случае необходимости плотно войти в цилиндр боевого ядерного элемента. В момент поступления от мозга торпеды соответствующей команды, которая подавалась в непосредственной близости от цели, система мощных кольцевых мышц, сжимающихся с невероятной скоростью в сорок миллисекунд, резким спазмом вбивала ядерный стержень в цилиндр, мгновенно создавая надкритическую массу заряда. Быстрота мышечного реагирования, обусловленная возможностями живой ткани, конечно, оставляла желать лучшего, поэтому при соединении двух боевых элементов среагировать успевал лишь малый процент накопленного торпедой активного вещества. Однако и этой мощности хватало для ядерного взрыва в десять килотонн. Обычно этого оказывалось достаточно, чтобы смертельно поразить космократор средних размеров. Удар подобной торпеды мог начисто слизнуть арагонский рейдер или нанести серезные повреждения транспорту класса, к которому принадлежал Мистер Мармадьюк.
– Полный ход! – приказал коммодор. – Приготовиться к противоплазменному маневру. Первый пилот, попытайтесь связаться с неопознанным кораблем!
– Нечего с ним связываться, – буркнул Альваро. – Смысл? Честные подданные Империи на такой дряни не летают… – Однако ослушаться приказа командира, конечно, не посмел.
Некоторое время прошло в абсолютном молчании – сразу после прыжка пораженный десантным параличом пилот рейдера не был способен оперативно отреагировать на вызов с военного транспорта. А потом от пирата пришел ответ, услышанный всеми. Это не был мысленный голос сенситива, который могли уловить на ментальном уровне только подключенные к нейросети телепаты – пилоты и лоцман космократора; это был яростный рев атакующего корабля-ящера, принятый и транслированный в рубку в звуковой форме самим Мистером Мармадьюком. От этого чудовищного низкого звука завибрировали стены, затряслись бактериальные мониторы, размазывая изображение.
– Черт! – заорал Джексон, затыкая уши ладонями.
– Четным портам левого борта огонь! – скомандовал не утративший хладнокровия капитан Стюарт. В его многолетней карьере это был далеко не самый сложный эпизод. – Бакари, передайте на орбитальный терминал, что мы можем опоздать на четверть часа. И пусть на Форпосте начинают охлаждать пиво – в этих захолустьях вечно пытаются подать теплое.
Тяжко содрогнувшись, транспортник почти одновременно сократил мышцы двух торпедных гнезд и
