Папаша Людвиг, выдержав еще одну солидную имперскую паузу. – Спасибо. Безусловно, Арагона будет жестоко наказана за свою дерзость. Однако я не аналитик, а стратег и обязан мыслить стратегически. А с этой точки зрения главный вопрос данного инцидента может быть сформулирован следующим образом: для чего вообще арагонцы напали на корабль Империи? В чем была цель этой безрассудной акции? Груз они не тронули, да там после подобной атаки ничего и не осталось. Первый удар был направлен на торпедные порты, то есть драгоценное для обычных пиратов термоядерное вооружение их также не заинтересовало – да арагонцы и не смогли бы его снять, сработала бы система самоуничтожения. Выйти из подпространства, обстрелять наш транспортник, а затем уйти до прибытия челнока – в чем смысл подобной предельно нерациональной тактики? Наконец, какими средствами было осуществлено это фантастически эффективное нападение? Полагаю, Империи весьма пригодился бы геном крошечного рейдера, на котором можно разместить целых четыре торпеды Барракуда-Экс.
Командор обвел взглядом собравшихся, но ни в одном из устремленных на него взглядов не прочел готовности к ответу.
– Ответа нет, – он кивнул. – Но все знают, где его можно найти. Вместо карательной орбитальной бомбардировки Арагоны я считаю необходимым объявить планетарную операцию. Мы должны в самые сжатые сроки и с минимальными разрушениями оккупировать Арагону и добыть ответы на все интересующие нас вопросы – дабы избежать их повторного возникновения раз и навсегда. Именно это я буду настоятельно рекомендовать на императорском совете командующих родов войск и заседании Сената.
Адмирал-командор последний раз стукнул пальцем по столу и утомленно откинулся в кресле. Когда его затылок коснулся подголовника, военная машина имперского флота уже знала, как зовут ее нового смертельного врага: пиратская республика Арагона.
Глава 3
Скромный Дитрих
Жесткое ложе мелко завибрировало. Раз, другой, третий. Сделало паузу и снова задрожало мелкой дрожью, как перегревшийся бластер.
Мастер-сержант имперского Звездного Легиона Фред Купер открыл глаза и рывком сел на узкой койке. Он по личному опыту знал, что после побудки просыпаться надо быстро, не мешкая, сразу переходя к активным действиям, тогда остатки сна как рукой снимет. Купер вскочил с ложа, и то сразу ушло в пол, выпустив вместо себя шкаф со снаряжением.
А еще вставать быстро следовало потому, что после третьего сигнала побудки койка убиралась автоматически, вне зависимости от того, лежит на ней кто-нибудь или нет. В армии нет времени на уговоры и просьбы: не сделал то, что положено, – сам виноват. В начале службы Фред не раз имел печальную возможность убедиться, что пол в отсеке неимоверно твердый, бугристый и шершавый, особенно когда катишься по нему спросонок, ничего не соображая, сброшенный беспощадной койкой с полуметровой высоты.
Во взводном помещении среднего десантного корабля по кличке Скромный Дитрих не было тесно, но и комфорта особого не предусматривалось. Не граждан Метрополии везут на курорт, ясное дело. По одной спальной зоне, состоящей из рядов коек, на каждое отделение, блок приема пищи, в центре которого длинный стол и ряд проросших прямо из пола костяных стульев, при необходимости за несколько мгновений заменяющихся спортивным блоком с тренажерными комплексами, санузел на несколько человек, монитор для политинформаций в углу. Только необходимое, ничего лишнего. Сейчас все бойцы находились в спальных зонах – согласно боевому регламенту десантникам полагалось спать до выхода из подпространства, чтобы организм легче переносил прыжок и неизбежный десантный паралич.
И еще чтобы эти долбодятлы не шлялись по кораблю без дела и, как обезьяны, не совали руки во все дыры, до каких только сумеют дотянуться, как резонно полагал мастер-сержант. Подразделение нельзя ни на минуту оставлять без какого-либо занятия, иначе от избытка свободного времени непременно начинаются брожение умов, драки и прочие закидоны. Собранное в одном месте большое количество огран – смесь взрывоопасная, у них нет такой самодисциплины и внутренней ответственности, как у граждан. Они как большие дети. Опять же гражданин – он всегда гражданин, где бы ни родился и какие бы взгляды ни исповедовал. У граждан общие цели, общие обязанности, общая культурная эта, как ее… парадигма, вот. Они постоянно помнят, что обязаны показывать пример, что на них смотрят младшие братья. Граждане всегда найдут между собой общий язык и сообразят, чем занять себя от скуки. А вот огране, наоборот, всегда найдут повод поцапаться: религиозные предрассудки, политические разногласия, место родной колонии в имперской иерархии относительно родины сослуживца, результаты последнего увебольного матча, лучшее место за общим столом, просто чья-то рожа не понравилась… Когда у легионеров образуется излишек свободного времени, как, например, при транспортировке к месту высадки, их непременно надо занять хоть чем-нибудь. Пусть хотя бы спят, меньше произведут разрушений на борту.
Одновременно с Купером в других отсеках проснулись остальные командиры отделений. Это означало, что выход из подпространства успешно завершен полтора часа назад, а до общей побудки осталось ровно десять минут. Офицерский состав к этому времени находился на ногах уже полный час, уточняя и согласовывая между десантными кораблями, орбитальными бомбардировщиками и боевыми крейсерами детали предстоящей операции.
Для Купера все это было привычно, он принял участие уже в двух десятках боевых операций. Учитывая относительно высокую смертность среди десантников, его смело можно было назвать матерым ветераном Легиона. Хотя сам он об этом сильно много не думал, конечно. Какая разница, матерый или не матерый? Шел только третий год его службы, так что до получения почетного статуса гражданина Империи ему все равно оставалось еще пилить и пилить. Почти десять лет оставалось ему пилить. Срок немалый, но в любом случае двенадцать лет в рядах десанта имперского флота были самым коротким, а для обитателей заштатных колоний Внешнего Круга практически единственным путем к заветному статусу. Пока же в документах Купера значилось малопочтенное «огранин» – то есть подданный императора, ограниченный в правах.
«Что ни говори, – рассудил Фред, как делал всякий раз в подобной ситуации, – а работать на белковом комбинате в родной дыре гораздо хуже».
Почему-то перед боевой операцией ему в голову всегда лезли мысли насчет того, что он мог бы прожить гораздо более спокойную жизнь. Нет, это совсем не было трусостью, просто мимолетное сожаление – службу в Звездном Легионе трудно было назвать медом. Однако каждый раз простейшая логика успокаивала Фреда и возвращала ему присутствие духа. Нет уж, спасибо. Муравьиное копошение на комбинате, в грязи и смраде промышленных биоморфов, среди тупых алкоголиков-колонистов, точно не для него. Он был создан для другого и всегда это осознавал. Конечно, смрада, грязи и рутины в армии тоже хоть отбавляй, а главное, в любой момент может без приглашения явиться бледная тощая дама с косой на плече. Однако пожизненное копошение на белковом комбинате не предполагает выслуги до полноценного гражданства. А вот будучи гражданином, да еще сложив в одну кучу сержантское жалованье за двенадцать лет, вполне можно подумать о собственном домике на планетке, расположенной во Внутреннем Круге, всего в паре прыжков от Метрополии. А то и… хотя это вряд ли, конечно, но мало ли, как сложатся обстоятельства… в общем, поговаривают, что вторичное социальное жилье в небоскребе-термитнике где-нибудь в умеренном поясе Метрополии III вполне может оказаться по карману даже простому ветерану имперского десанта. А проживая в столице, Купер со своим безупречным послужным списком запросто мог бы устроиться в местную полицию, например, а там более чем неплохо платят. Сенату на фиг не нужны беспорядки и криминогенная обстановка в самом сердце Империи…
Впрочем, даже эти головокружительные перспективы не были главным для Купера. Главным было то, что копошение на белковом комбинате не предполагает подвига. Да, разумеется, всякая работа на благо общества важна и почетна, каждый творит свой подвиг на своем рабочем месте, бла-бла-бла, многоуважаемые огране. Однако Героями Империи становятся отнюдь не грязные необразованные биомеханики с Зодчим забытых колоний Внешнего Круга. Героями становятся легионеры, в одиночку прорывающиеся на командные пункты сепаратистов и берущие в плен мятежных полковников либо уничтожающие целый зверовзвод противника. Героями становятся ученые, создающие новые виды боевых биоморфов. Героями становятся бесстрашные разведчики, с риском для жизни добывающие стратегические вражеские секреты. Все крутится вокруг войны и военной промышленности, потомственного гражданина с
