Официант принес холодную рыбу. Поставив блюдо на стол, он остановил взгляд на Луисе, и Пейтон, уловившая этот взгляд, сладострастный и похотливый, сочла, что официант, без сомнения, голубой. Неужели и Луис — гей? Навряд ли, он казался невозмутимым.
— Пойдем потанцуем? — улыбнувшись, предложил он.
— Барри, я потанцую с Луисом? — Пейтон посмотрела на мужа.
Барри благосклонно махнул рукой.
— Почему Мэнни не познакомил нас раньше? — спросила Пейтон, танцуя с Луисом. — Я и раньше к ним приезжала.
— Мы встречались, но я, видно, не приглянулся тебе.
— Никогда не поверю. У Мэнни прелестный брат.
Луис прижал Пейтон к себе.
— Такой обворожительной женщины я еще не встречал, — мягко произнес он. — Я без ума от тебя.
Пейтон промолчала — она приехала с мужем.
Глава двадцать пятая
Невдалеке от ресторана высился огромный универмаг. Джермано привел Пейтон на третий этаж. Они оказались в зале с зеркальными стенами, вдоль одной стороны которого располагались прилавки красного дерева со сверкающими витринами. Под стеклами лежали браслеты, ожерелья, серьги, кольца, колье… У противоположной стены находились примерочные кабины, часть из них была занята. В одной сидела чопорная японка, примеряя браслет; в другой горластый американец, крутя в руке жемчужное ожерелье, что-то втолковывал продавщице; в третьей молодая симпатичная пара выбирала обручальные кольца…
Джермано подвел Пейтон к свободной кабине. Навстречу им поднялась продавщица, женщина лет под сорок с блеклыми невыразительными глазами и усталым лицом. Однако, поднявшись, она мигом преобразилась, растянув губы в улыбке, но улыбка эта казалась фальшивой, неискренней, словно наклеенной на лицо. Взглянув на бейдж продавщицы, Пейтон прочла: Пурима Шринаваси. Пейтон пожалела ее в душе: целыми днями продает драгоценности, а на самой простенькая цепочка; вероятно, еле сводит концы с концами, работая за гроши.
Тем временем Джермано заговорил с продавщицей по-португальски. Кивнув, она спросила у Пейтон, перейдя на английский:
— Вы хотите присмотреть серьги?
— Я не знаю… — Пейтон замялась.
— А у вас мочки проколоты? Пейтон кивнула.
— Ваш друг хочет купить вам серьги с бразильскими самоцветами. Бразилия славится самоцветами. Особенно хороши бразильские изумруды. Кстати, Бразилия — единственная страна, чьи ювелирные изделия можно ввозить в Соединенные Штаты беспошлинно.
Мысль о таможенной пошлине Пейтон даже не приходила в голову. Драгоценностями она избалована не была. Два золотых кольца — одно, правда, с крупным аквамарином, подаренное ей Барри перед женитьбой во время объяснения в ресторане, да еще обычное обручальное — вот и все, чем она могла похвалиться.
— Вам серьги из матового или блестящего золота? — продолжила продавщица.
— Я не знаю… — Пейтон снова замялась.
— Я покажу вам и те, и другие. Подождите минутку.
Пурима ушла, ее сменила официантка, поставив на столик стаканы и прохладительные напитки.
Пурима вернулась с подносом, полным сережек.
— Выбирайте, — предложила она.
У Пейтон разбежались глаза. Что выбрать? Наконец она показала на серьги в виде сердечек с розовыми камнями, обрамленными крошечными бриллиантами.
— Эти серьги действительно хороши, — сказала Пурима. — Они с розовыми турмалинами с эффектом «кошачьего глаза». Розовые турмалины — редкие и очень ценные камни. Они удивительно подходят для серег, подвесок и брошей. Эти серьги стоят две тысячи долларов США.
— Две тысячи долларов? — Пейтон вытаращила глаза. — А эти? — Она показала на серьги с зелеными камешками.
— Семьсот пятьдесят долларов США. Хотите примерить?
Пейтон перевела взгляд на Джермано. Он поощрительно улыбнулся.
Примерив серьги, Пейтон простодушно воскликнула:
— Выглядят превосходно. Буду носить, не снимая ни на минуту. — Пейтон смешалась. — Разумеется, днем, — добавила она и вконец стушевалась.
— Хорошо, — произнес Джермано. — Мы берем эти серьги.
— Не желаете ли взглянуть еще на что-нибудь, сэр? — спросила Пурима.
Джермано попросил показать браслеты. Пурима принесла два браслета из изумрудов. Один стоил семнадцать, другой — из камней поменьше — одиннадцать тысяч долларов. Покрутив браслеты в руках, Джермано перевел взгляд на Пейтон и попросил:
— Примерь, будь добра.
У Пейтон перехватило дыхание: неужели Джермано хочет ей подарить еще и браслет?
Вышло иначе. Выбрав браслет за одиннадцать тысяч долларов и попросив продавщицу показать ему запонки, он сконфуженно пояснил:
— Купил браслет для жены. Всякий раз, когда чувствую себя виноватым, делаю ей подарок.
У Пейтон упало сердце, и не потому, что браслет предназначался не ей.
Поблагодарив продавщицу за превосходные запонки, Джермано, обратившись к Пейтон, сказал:
— Нам пора. У меня еще много дел.
И все нее Пейтон остановилась, оказавшись у секции сувениров. Здесь продавали соломенные корзиночки, забавные статуэтки, бижутерию… Поразмышляв, она купила подарки: агатовую чашу для Барри (он сможет держать в ней скрепки), набор мельхиоровых подстаканников для Леонарда и Грейс, упаковку кофе для матери, кофейные ложечки для Виктории. Покупки потянули на сорок семь долларов (заметив безучастность Джермано, она заплатила за них сама).
Он отдал ей коробочку с серьгами и чек для таможенного контроля.
— Большое спасибо, — сказала Пейтон, поцеловав его в щеку. — Ты так на меня потратился.
— Пустяки, — ответил Джермано. — Надеюсь, будешь вспоминать обо мне, ведь мы прекрасно провели время.
Вернувшись с Пейтон в гостиницу, Джермано проговорил:
— К сожалению, не смогу тебя проводить. До аэропорта тебя довезет Алонсо. Он — прекрасный шофер.
— Конечно, дела прежде всего, — вздохнув, ответила Пейтон. — Благодарю за машину.
Она опустилась рядом с ним на диван и, прижавшись к Джермано, положила руку ему на пенис, наивно предположив, что если введет его в искушение, то он, возможно, не оставит ее и продолжит знакомство. Однако Джермано неожиданно отстранился — правда, достаточно деликатно.
Может, следует быть понастойчивей? Вероятно, Джермано не понимает, что от него не потребуется усилий — она все устроит сама, ему надо лишь лечь на спину. Но если она проявит напористость, он может ее одернуть, выразить недовольство. Джермано не молод, а позади бурная ночь. Возможно, он изнемог, на время опустошился. У мужчин вечно проблемы с пенисом — то он выдает себя вздутием, заставляя смущаться, а то наоборот, когда надо, не дает знать о себе, вызывая еще большее замешательство. Кусок неуправляемой плоти, похожий вместе с мошонкой на индюшачью бороду. Вульва тоже непривлекательна — средоточие кожных складок, но они благопристойно прикрыты.
