борьбы. Значит, она жива, она дерется. Холодный страх, сжимавший его сердце, немного отпустил. На всякий случай он выпустил еще один заряд в противоположном направлении и метнулся вправо — туда, где скрылся мужчина.
— Позаботься о Еве! — на бегу крикнул он Соммерсету.
Теперь свет горел ярко. Рорк прислушался, ловя каждый звук. До него донесся вой сирен, но откуда-то издалека. Ничего, скоро они будут здесь. Рорк знал, что лучше их дождаться, но ничего не мог с собой поделать. Его сердце превратилось в средоточие холодной ярости, жаждавшей выхода. Жаждавшей драки и крови.
Поводя оружием из стороны в сторону, он начал заворачивать за угол, когда до него донесся жуткий вопль и стук падающих, кувыркающихся тел. На миг он отвлекся — и в этот самый миг лазерный заряд пронзил его плечо обжигающей болью. В нос ему ударил запах крови и паленого мяса. Он перехватил оружие левой рукой и выпустил несколько зарядов, ловко уклоняясь от ответных выстрелов.
В следующее мгновение взорвалось стекло и брызнуло осколками во все стороны. Рорк увидел, как его противника отшвырнуло назад, и бросился на него, как разъяренный пес.
Ева лежала у подножия черной лестницы в гостиной Инги. Ее тело подрагивало от боли, руки сделались липкими от крови. Она мертвой хваткой сжимала в руке нож, словно ее пальцы были приварены к рукоятке. Под ней лежала Айзенберри. Их лица были так близко друг от друга, что Ева видела, как угасает жизнь в ее глазах.
До нее доносился детский плач из-под дивана, но это было как во сне. Кровь, смерть, горячий нож в ее руке…
Она услышала шаги на ступеньках и усилием воли заставила себя скатиться с Айзенберри. Руку, плечо пронзила такая боль, что перед глазами у нее поплыл туман. Ей снова показалось, что она, маленькая, находится в холодной комнате, освещаемой вспышками красного света через окно, и молит о пощаде.
— Лейтенант! — Соммерсет склонился над ней, она узнала его лицо. — Позвольте мне вас осмотреть. Куда вас ранило?
— Не трогай меня! — Она подняла нож и показала ему лезвие. — Не трогай меня…
Ева видела девочку, съежившуюся под диваном. Ее личико было белым. До того белым, что брызги крови, долетевшие до нее и попавшие на лицо, казались ярко-красными веснушками. Ева видела глаза, остекленевшие от шока. Почему-то они показались ей ее собственными глазами.
Она поднялась на ноги и, шатаясь, вошла в кухню.
Он был жив. Тоже в крови, но жив. Что ж, без крови не обойтись, кровь есть всегда. Но Рорк был жив, он стоял на ногах, он повернулся к ней лицом!
Ева покачала головой и рухнула на колени: ноги не держали ее, голова кружилась. Последние насколько шагов до того места, где лежал Киркендолл, она преодолела ползком.
Тоже в крови. Но не мертв. Пока нет. Пока еще нет.
Ева занесла нож… Господи, что у нее с рукой? Сломана? Кажется, она не слышала хруста. Боль есть, но похожая на воспоминание. Если она воткнет в него нож — один раз, другой, третий… — чувствуя , как лезвие входит в плоть, может быть, тогда боль уйдет?..
Она смотрела, как кровь капает с ее пальцев, и сознавала, что может это сделать. Может быть, тогда все кончится.
Убийца детей, насильник слабых. Почему считается, что достаточно запереть его в камеру? Нет, мало ему камеры, мало!
Ева прижала острие ножа к его груди, и ее рука задрожала. Дрожь отдалась в плече и пронзила сердце. Она поняла, что все-таки не сможет это сделать.
Поднявшись на колени, Ева сумела засунуть нож за пояс.
— У меня есть раненые. Нужна «Скорая».
— Ева!
— Не сейчас. — Что-то рвалось из горла, не то рыдание, не то вопль. — Бакстер пошел к задней двери. Они свалили его. Я даже не знаю, жив ли он.
— Патрульные у парадной двери были оглушены. Не знаю, насколько серьезно, но они были живы.
— Я должна проверить, как там Бакстер.
— Погоди минутку. У тебя кровь идет.
— Он… Нет, не он. Она меня немного зацепила. Хуже всего было падение с лестницы. По-моему, я плечо вывихнула.
— Давай посмотрим.
Рорк бережно помог ей подняться на ноги, и все же она побелела от боли.
— Держи крепче, — сказала она ему.
— Детка, тебе лучше сначала принять обезболивающее.
— Держи крепче!
Ева тоже крепко вцепилась в него и сделала три вдоха-выдоха, готовясь к рывку и глядя неотрывно прямо ему в глаза. И вот он последовал, этот рывок.
Содержимое ее желудка поднялось к самому горлу, перед глазами полыхнула ослепительно белая вспышка. Но плечо он ей вправил.
— Черт! Черт! Черт! — Ева перевела дух и кивнула. Хорошо, что он держал ее. Без него она не устояла бы на ногах. — Порядок. Все нормально. Мне уже лучше.
Ей был необходим этот рывок — и не только для того, чтобы вправить вывихнутое плечо. Он помог ей окончательно вернуться в настоящее.
— Девочка… — начала она.
В этот момент в кухню вошел Соммерсет с Никси на руках.
— Она не пострадала. — Его голос еле заметно дрожал. — Только испугана. Надо поскорее унести ее отсюда.
— Я хочу на него посмотреть, — сказала Никси плачущим голосом, отрывая лицо от плеча Соммерсета. Ее щеки были мокры, слезы еще струились из глаз, но она пристально взглянула на Еву: — Я хочу посмотреть, кто убил мою семью. Даллас, ты мне обещала.
— Поднесите ее поближе.
— Я не думаю…
— А я не спрашиваю, что вы думаете! — Ева сама подошла и своей окровавленной рукой взяла за ручку Никси, когда та выскользнула из объятий Соммерсета на пол. — Женщина мертва, — сухо предупредила она. — Шею сломала, когда мы навернулись с лестницы. А еще один — наверху.
— Он без сознания, без оружия и в наручниках, — вставил Соммерсет.
— Вот этот тяжело ранен, — продолжала Ева. — Но он выживет. Он будет жить долго, и чем дольше, тем лучше, потому что он больше никогда не будет свободным. Там, куда он отправится… Ты слышишь меня, Киркендолл? — спросила она. — Там, куда ты отправишься, жизнь похожа на смерть. Только ее приходится проживать день за днем, год за годом.
Никси посмотрела вниз, и ее пальчики крепко сжали пальцы Евы.
— Она засадит тебя в эту чертову камеру, — громко сказала девочка. В ее голосе больше не было слез. — А когда ты умрешь, отправишься прямо в ад!
— Совершенно верно. — Соммерсет подошел к Никси и опять подхватил ее на руки. — А теперь давай уйдем отсюда, и пусть лейтенант делает свою работу.
Как только он унес девочку, в дом ворвалась Пибоди во главе целой армии полицейских.
— Господи милостивый боже!
— Бакстер ранен. Скорее всего, он у черного хода. Посмотри, как он.
Пибоди выбежала, а Ева обратилась к рядовому:
— Один из подозреваемых на втором этаже. Он без сознания и обезврежен. Вторая — вон в той комнате, она мертва. Вот этот — третий. Мне нужна «Скорая», труповозка, бригада экспертов, медэксперт и капитан Финн из ОЭС.
— Мэм, вы тоже выглядите неважно.
— Давай работай! Как я выгляжу — это мое дело! Ева направилась к черному ходу, чтобы лично убедиться, как обстоят дела у Бакстера, и увидела, что Пибоди вводит его в дом. У нее чуть колени не
