– Все зафиксировано до мелочей. Перемещения, выслеживание, отбор. Каждая жертва, каждый метод. Инструменты, гардероб.
– Обратите внимание, лейтенант, у него тут собрано весьма впечатляющее досье на вас.
– Да, я умею читать.
– И еще заметьте, – продолжал Рорк тем же отстраненным тоном, – что он собирался сделать вас кульминацией своего творчества. Использовать почерк Питера Брента, убийцы полицейских. Дальнобойная лазерная винтовка.
– А это значит, что винтовкой он обзавелся заранее. Надо бы ее найти.
– Надо найти самого Ренквиста. Теперь он мне нужен не меньше, чем тебе.
Ева пристально взглянула ему в глаза.
– Это не личная вендетта. – Она выждала секунду, пожала плечами. – Ну ладно, как ты там говоришь? Байки зеленой лошади. Это личное, но это может подождать. Не я следующая в его списке. – Ева опять повернулась к экрану. – Кэти Митчелл, Гринвич-Виллидж. Дипломированный бухгалтер-ревизор. Двадцать восемь лет, разведена, детей нет. Живет одна, работает в основном дома. У него на нее полное досье. Рост, вес, привычки, распорядок, даже ее любимые магазины. Обычный набор покупок. Дотошный ублюдок. Собирался изображать Марсонини.
– Проникает в дом под видом клиента, – начал перечислять Рорк. – Дублирует коды охранной системы. Появляется снова, когда жертва спит. Связывает, пытает, насилует, уродует. Оставляет на подушке одну красную розу.
– Марсонини убил этим способом шесть женщин за один год. Все брюнетки, как Митчелл, все работали дома, все в возрасте от двадцати шести до двадцати девяти. Все немного похожи на его старшую сестру, которая в детстве систематически подвергала его физическому и сексуальному насилию. – Ева выпрямилась. – Мы приставим охрану к этой Кэти Митчелл. Если мы не найдем Ренквиста в ближайшие сорок восемь часов, он сам нас найдет.
ГЛАВА 22
Выбора не было: пришлось явиться прямо на квартиру Кэти Митчелл. Если Ренквист установил систему наблюдения за квартирой, это его спугнет, но рисковать ее жизнью Ева не могла. Если он сбежит, она его догонит.
Электронный отдел снабдил ее списком жильцов и планом здания, в котором на верхнем этаже в мансарде проживала Митчелл. Ева оставила Фини за старшего в непрекращающемся поиске тайного убежища Ренквиста, а с собой взяла Рорка. «Для балласта», – сказала она ему.
– Ты так добра ко мне, дорогая. Нет, ей-богу, ты меня избалуешь.
– Не надейся. Как бы то ни было, ты умеешь находить общий язык с женщинами.
– Ну вот, теперь я краснею.
– Если у меня сейчас задница лопнет от смеха, на чем я буду сидеть? Эта женщина может впасть в истерику. Ты с ней справишься лучше, чем я.
– Прости, ты что-то сказала? Я отвлекся. Твоя задница мне слишком дорога.
Ева подняла машину на второй уровень гаражной стоянки на расстоянии в полквартала от дома Кэти Митчелл и втиснула ее между двумя другими автомобилями.
– Тебя все это, конечно, забавляет…
– Ты и представить себе не можешь насколько!
– … но давай придерживаться плана. Возможно, он следит за зданием, но если мы войдем как пара, никому не позвонив, как будто мы тут живем, есть надежда, что он нас не засечет. Вряд ли он сейчас ошивается где-то тут поблизости. Я думаю, он сидит в своей потайной норе и готовится. Надеюсь, у нас есть время, но стопроцентной гарантии нет. Марсонини всегда нападал на своих жертв между двумя и тремя ночи. У нас хватит времени, если он придет сегодня. Но я хочу, чтобы мы прошли прямо в дом. Сколько тебе потребуется на входные коды?
– Засекай время.
– Пошли.
– Мне кажется, тебе лучше взять меня под руку, – посоветовал Рорк, когда они двинулись вниз по пандусу. – Так ты будешь меньше похожа на полицейского.
– Держись левой стороны. – Ева поменялась с ним местами. – Я хочу, чтобы у меня правая рука была свободна.
– Ну, разумеется. – Рорк сплел пальцы с ее пальцами и шутливо взмахнул их сцепленными руками, но в этот самый момент их глаза встретились, и он заметил у нее тот особый взгляд полицейского, который ни с чем нельзя было спутать: ее глаза рыскали, выслеживали, оценивали обстановку, подмечали каждую тень.
– У дверей мои руки должны быть свободны. Можешь скользнуть мне за спину. Разрешаю игриво шлепнуть себя по заду.
– Это еще зачем?
– Потому что мне это нравится.
Ева сделала вид, что не слышит, но действительно отступила на шаг, когда они поднялись на невысокое крыльцо.
– Стало заметно прохладнее. Думаю, на этот год самую тяжелую жару мы уже пережили.
– Гм. Может быть.
