попала.
– Давай посмотрим. – Он заставил ее попятиться к стене в коридоре и лишь засмеялся, когда она его обругала. – Нет, я ничего не вижу, кроме этих больших и великолепных глаз сыщика. – Он поцеловал эти великолепные глаза сыщика. – Пибоди не единственная, кто сегодня выдержал экзамен.
– Я всего лишь сделала свою работу. С меня этого довольно.
Через два дня Ева прочла предварительный отчет доктора Миры о Найлзе Ренквисте. Потом она откинулась на спинку стула и уставилась в потолок. Любопытный ход, пронеслось в голове у Евы. Если команда его защитников окажется на высоте, не исключено, что ему удастся избежать тюрьмы.
Ее взгляд упал на вазу с цветами на столе. Это был подарок от Марлин Кокс, переданный только этим утром ее матерью. В прежние времена цветы смутили бы Еву, но теперь ей было приятно.
На какие бы уловки ни пускались адвокаты, справедливость восторжествует. Найлз Ренквист больше никогда не выйдет на свободу. И у нее был неплохой шанс привлечь его жену за укрывательство и недоносительство. Во всяком случае, прокурор согласился выдвинуть обвинение. Одного этого уже было достаточно.
Если она преуспеет в своем намерении, она тем самым осиротит маленькую девочку, лишит ее отца и матери. Ева встала и подошла к окну. Некоторым детям лучше обойтись без родителей, не так ли? Особенно когда речь идет о таких родителях.
Откуда, черт побери, ей знать? Ева провела рукой по волосам, потерла обеими руками глаза. Все, что она может, – это делать свою работу и надеяться, что все встанет на свои места, когда пыль уляжется.
На этот раз у нее было ощущение, что все встало на свои места.
Ева услыхала, как поворачивается ручка двери, потом раздался стук. Дверь она заперла нарочно и теперь проверила время. Пора. На ходу разминая плечи, Ева аккуратно надела фуражку.
Открыв дверь, она увидела на лице Рорка весьма для нее непривычное выражение шока, тотчас же сменившееся интересом, а затем нездоровым блеском в глазах, заставившим ее вспыхнуть.
– На что это ты уставился?
– Я и сам не вполне уверен. – Он вошел прежде, чем она успела выйти, и закрыл за собой дверь.
– Нам пора идти. Церемония начинается через пятнадцать минут.
– А идти всего пять минут. Ну-ка повернись кругом.
– И не подумаю. – Еще секунда, и он заметит эту проклятую краску. А ей станет стыдно. – Ты не в первый раз видишь копа в форме.
– Да, но я до сих пор ни разу не видел моего копа в форме. Я даже не знал, что она у тебя есть.
– Разумеется, она у меня есть! У каждого копа есть форма. Просто я ее никогда не ношу. Но ведь сегодня… как-никак событие.
– Ты выглядишь… – Рорк обвел пальцем одну из начищенных до блеска медных пуговиц у нее на груди, – … сногсшибательно. Безумно сексуально.
– Да иди ты!
– Нет, я серьезно.
Рорк отступил на шаг, чтобы охватить ее взглядом с головы до ног. «Все-таки высокая, худощавая фигура творит чудеса, – подумал он. – Как красиво ложатся все складочки официального синего мундира, как блестят медали на груди!»
Ева начистила свои черные полицейские башмаки – он только теперь догадался, что она, видимо, держала их на работе в шкафчике раздевалки, – до зеркального блеска. Кобуру она повесила на бедро, на коротко остриженных волосах прямо и строго сидела фуражка.
– Лейтенант, – проговорил он проникновенным голосом, – вам надо носить это дома.
– Зачем?
– Догадайся, – усмехнулся он.
– Ты извращенец. Тебе лечиться надо.
– Мы поиграем в полицейских и воров.
– Прочь с дороги, псих ненормальный!
– Вот только проверю. – Руки у него были проворные, одна из них нырнула за туго накрахмаленный воротник, прежде чем Ева успела шевельнуться. Он с удовлетворенной улыбкой вытащил у нее из-за ворота цепочку, на которой висело кольцо с бриллиантом, когда-то им подаренное. – Все на месте, – пробормотал он и заправил цепочку назад.
– Мы не будем держаться за руки. Это не обсуждается.
– Честно говоря, я рассчитывал идти на пару шагов позади тебя, чтобы посмотреть, как движется твоя попка в этой штуке.
Ева засмеялась, но решительно вытолкала его из кабинета и вышла сама.
– Я получила последние сведения о Ренквисте, если тебе интересно.
– Конечно.
– Он косит под невменяемого. Этого можно было ожидать. Но у него здорово получается. Множественное расщепление личности. Вот он Джек Потрошитель, а уже через минуту он Тед Банди или Джон Уэйн Гейси. Потом Де Сальво, потом опять Джек.
– Ты же не думаешь, что он на самом деле невменяемый?
