– Готовит? Вы все это приготовили? – изумилась Ева.
– Ну и что? Мне нравится готовить, когда время позволяет. Особенно когда я готовлю для своих. – Щеки Миры порозовели от удовольствия, она весело подмигнула дочери. – И потом, я заставляю девочек мне помогать. Боюсь, меня обвинят в дискриминации, но ни один из мужчин в нашей семье гроша ломаного не стоит на кухне. – Она бросила взгляд через стеклянную стену на двор. – Но дайте им большой, сложный, дымящийся гриль, и они чувствуют себя героями.
– Все наши мужчины обожают возиться с грилем. – Джиллиан перехватила ребенка повыше у себя на руках. – А Рорк умеет?
– Возиться с грилем? В смысле… готовить? – Ева нашла взглядом мужа. Он явно наслаждался пикником и одет был соответственно: джинсы и линялая синяя футболка. – Нет, мне кажется, у него нет дома такой штуки.
Угощение составляли соевые хот-доги и гамбургеры, спагетти, желанный сердцу Рорка картофельный салат, капустный салат, нарезанные крупными кусками помидоры, фаршированные яйца, дольки фруктов, плавающие в каком-то подслащенном сиропе. Все передавали друг другу тарелки, салатницы, подносы с едой. Пиво было холодное, поток коктейлей не иссякал.
Ева неожиданно для себя втянулась в разговор с одним из сыновей Миры о бейсболе и замерла, когда какой-то светловолосый малыш вскарабкался ей на колени.
– Хочу, – пролепетал он, улыбаясь измазанным в кетчупе ротиком.
– Чего? – Ева огляделась в легком приступе паники. – Чего он хочет?
– Того, что едите вы. У него глаза завидущие. – Мира потрепала мальчугана по головке, на ходу перехватила из рук невестки младенца и принялась его укачивать. – Ну ладно.
Ева протянула мальчику свою тарелку в надежде, что он просто заберет ее и отправится дальше по своим делам. Но он поступил еще проще: окунул свои пухленькие пальчики в ее фруктовый салат и выловил половинку персика.
– Вкусно. – Он откусил половину, а остальное великодушно протянул ей.
– Нет, ешь сам.
– А ну-ка марш отсюда, Брайс! – Джиллиан сняла его с колен Евы, тут же проникшейся к ней глубочайшей симпатией. – Иди посмотри, что даст тебе дедушка. – Потом она сама плюхнулась на стул рядом с Евой и выразительно повела бровью в сторону брата. – Уходи, – сказала она ему. – У нас тут свой, женский разговор.
Он ушел, ничуть не обидевшись. «Дружелюбие, – подумала Ева, – является отличительной чертой мужчин в этой семье».
– Вы немного подавлены и чувствуете себя не в своей тарелке, – начала Джиллиан. Ева взяла с тарелки гамбургер, откусила кусочек.
– Это вопрос или результат чтения мыслей на расстоянии?
– Всего понемногу. К тому же мои родители – наблюдательные и чуткие люди. Большие семейные сборища могут показаться странными с непривычки, особенно тем, у кого нет семьи. Ваш Рорк быстрее и легче приспосабливается к обстановке. – Джиллиан посмотрела туда, где он сидел с Деннисом и Брайсом. – Он более общителен, чем вы: отчасти это из-за его работы, отчасти потому, что он просто такой по натуре. – Она задумчиво подцепила на вилку кусок помидора и сунула в рот. – Я чувствую себя обязанной признаться вам кое в чем. Надеюсь, это не ранит ваши чувства, но, если да, знайте, что я не хотела этого.
– Меня не так-то легко ранить.
– О, в этом я не сомневаюсь. – Джиллиан проглотила еду и запила «Маргаритой». – Итак, во-первых, я должна сказать, что ваш муж, несомненно, самый роскошный экземпляр своей породы, какой мне когда-либо приходилось видеть в реальной жизни.
– Ваше признание не задевает меня, пока вы помните, что он мой муж.
– Я браконьерством не занимаюсь, а если бы и попыталась, он бы и не заметил. А вы бы от меня мокрого места не оставили. Но суть не в этом: главное, я горячо люблю своего мужа. Мы женаты вот уже десять лет. Мы рано начали, и моих родителей это встревожило. Но у нас все получилось отлично. – Она погрызла морковку. – У нас хорошая жизнь, она нас вполне устраивает. У нас трое чудесных детей. Я хотела бы еще.
– Еще? Чего еще?
Джиллиан засмеялась.
– Еще ребенка. Надеюсь, бог пошлет мне еще одного. Но я уклонилась от темы. Знаете, я ревновала к вам.
Глаза Евы прищурились, она метнула взгляд туда, где сидел Рорк, потом вновь посмотрела на Джиллиан. Джиллиан разразилась тихим смехом.
– Нет, не из-за него, хотя меня трудно было бы винить, если бы я приревновала его. Я ревновала к вам свою мать.
– Что-то я вас не понимаю.
– Она вас любит, – сказала Джиллиан и тут же заметила, как что-то вроде смущения промелькнуло на лице Евы. – Она уважает вас, беспокоится о вас, восхищается вами, думает о вас. Все то же самое она испытывает и ко мне, но ее отношение к вам – ну, как бы это сказать? – раздражало меня на каком-то примитивном уровне.
– Это совершенно разные вещи, – начала было Ева, но Джиллиан покачала головой.
– Это одно и то же. Я ее дочь. Я порождение ее тела, сердца и духа. Вы не рождены ее телом, но вы, без сомнения, порождение ее сердца и духа. Я испытала смешанные чувства, когда она утром сказала мне, что пригласила вас сегодня. – Джиллиан слизнула соль с края стакана с «Маргаритой». – И первое из них
